Леди Виктория пеклась о благополучии семьи, не обращая внимания на слабые попытки ее членов сопротивляться своему счастью. Она свято верила в незыблемость семейных устоев и традиций, а доброе имя Грейстоков значило для гордой дамы больше, чем счастье собственных детей. Старший разбил сердце матери, сбежав с француженкой. Младший давно был вычеркнут из домовой книги, присоединившись к революционерам в той же Франции. Да, эта страна смогла отнять обоих детей леди Виктории. Но одного она все-таки вернула, да еще и с маленькой внучкой. Любви между невесткой и свекровью не было никогда, к тому же Стефани, по мнению графини, была настолько невоспитана, что не желала прятать свою неприязнь под маской учтивой любезности. После ее смерти отношения с внучкой лучше не стали — сын, нахватавшись от жены свободолюбивых идей по воспитанию детей, не позволил отдать девочку в приличный пансионат, чем окончательно разбил нежное материнское сердце. Обычно общение внучки с бабушкой проходило в кругу гостей и ограничивалось несколькими дежурными фразами о погоде и здоровье. Но Луиза была уверена, что она вот-вот появится, чтобы напомнить, кто является главой семьи Грейсток и кому теперь принадлежит ее, Луизы, душа. Сейчас она готова была расцеловать отца за внезапное опекунство.
— Моя дорогая, леди не положено принимать гостей в кабинете! — Графиня величественно вплыла в комнату и, уперев в пол трость, замерла посредине. — Впрочем, не удивительно, что ты не знаешь этих тонкостей, с твоим-то воспитанием…
— Рада вас видеть, бабушка. — Луиза приглашающее кивнула на диван. Поняв, что ее выпад никак не задел внучку, леди Виктория присела, поставив перед собой трость.
— Ты не была на поминальном обеде. — Графиня неодобрительно смотрела на Луизу. — Там было несколько молодых людей, с которыми ты за весь сезон наверняка успела познакомиться. Каждый из них имел со мной беседу по поводу твоего будущего. Я сказала, что решать тебе. Но сама настоятельно рекомендую тебе обратить внимание на графа Нориджа. Чрезвычайно перспективный джентльмен.
— Графа Нориджа? — Луиза и предположить не могла, что на обеде, устроенном в память об ее отце, бабушка могла ее сватать! — Но он мне в отцы годится!
— Тридцать восемь — не срок для мужчины, — наставительно произнесла леди Грейсток. — К тому же с его происхождением ты вполне можешь стать герцогиней со временем.
— Его сомнительным происхождением, вы хотели сказать? — нахмурилась Луиза. Само обсуждение будущей женитьбы сейчас, когда не прошло и пяти дней со смерти отца, казалось абсурдным.