В эту ночь Луиза так и не смогла сомкнуть глаз. Перебирая в голове все события минувшего вечера, она то вспыхивала от воспоминаний о танцах, то прижимала руки к горящим щекам, думая об увиденном в комнате мистера Уоррингтона. Мысли крутились вокруг сцены, невольной свидетельницей которой она стала, и тугой клубок, что запутался внизу живота, начинал отчаянно пульсировать, разнося по телу неожиданно сладкие волны. За окном стремительно серело, а Луиза, перевернувшись на живот и обхватив руками подушку, снова и снова прокручивала в голове случившееся, отчаянно понимая, что в ее жизни что-то поменялось, но вот что именно — осознать пока не могла.
Завтрак проходил в одиночестве: миссис Пинс, сославшись на жуткую головную боль, завтракала у себя, а мистер Уоррингтон и мистер Свенсон уехали по делам на плантацию де Шабри. Луиза малодушно порадовалась тому факту, что не увидит утром опекуна: при одном воспоминании об его обнаженной спине и, святые угодники! ягодицах кровь приливала к щекам, а в горле собирался комок. Покончив с яичницей с тоненькими колбасками и апельсиновым соком, она собралась было выйти в сад, где вчера разметила лунки под посадку роз, — проверить, как идет подготовка. Но радужное настроение быстро сошло на нет при виде Таонги, гордо плывшей через холл. Заметив Луизу, она склонила голову, однако та успела разглядеть неприкрытое превосходство, с которым служанка посмотрела на свою госпожу. Ледяная волна пробрала с головы до кончиков пальцев, и Луиза, вдернув подбородок, прошла мимо и вместо сада направилась прямиком на конюшню. От самодовольного вида Таонги ее затрясло, и пришлось стиснуть руки и несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы прийти в себя.
— Приготовьте коляску, — крикнула она конюху, который сгребал сено у входа. Тот удивленно поднял голову на хозяйку и уставился на нее непонимающим взглядом.
— Я еду в «Тризон», мне нужна коляска, — стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла Луиза. — Мистер Уоррингтон знает об этой поездке, — добавила она, видя, что работник колеблется. Услышав имя хозяина, конюх кивнул и, отложив грабли, скрылся в полумраке конюшни.
Вернувшись в свою комнату, Луиза лихорадочно принялась раздавать приказы Зэмбе, будто боялась, что в любой момент кто-то сможет ее остановить и запретить куда-то ехать. Но миссис Пинс, по словам Зэмбы, выпила настой ромашки и липы и уснула, а мистер Уоррингтон совершенно определенно сказал, что мисс Луиза может съездить к Франческе. Успокоив таким способом не в меру разговорившуюся совесть, Луиза нырнула в небесно-голубое платье и, подхватив короткие кружевные перчатки и шляпку, поспешила вниз, с трудом заставив себя не перепрыгивать через ступеньки.