— Это жаба, вообще-то. — скромно пробормотала Весняна. А передав мне своего ненаглядного, поспешно уточнила: — Только в щечку!
— Знамо дело. — пробормотала рассеянно, примеряясь к равнодушно взиравшей на меня жертве ведьминого гнева.
Дурная надежда, не оформившаяся, но очень нужная, теплилась где-то глубоко внутри обрастающая непоколебимой, но еще слишком хрупкой уверенностью, что если с ведьминым проклятием разберусь, то и Кощеево мне по силам будет.
Перед тем, как жабу целовать, я зажмурилась, преждевременно скривилась и осторожно чмокнула ее в макушку. Прикосновение к сухой, шершавой шкуре оказалось на удивление ничуть не противным.
Ведьма затаила дыхание, Змей тоже. Да даже я не дышала, в надежде глядя на жабу. Жаба отвечала мне отупелым, сонным взглядом.
— Ничего. — простонала Весняна, закрыв лицо руками.
— Прости, — пробормотала я, почему-то чувствую свою вину.
— Ты-то тут при чем? — вздохнула она. — Моя вина.
Жениха своего из моих рук она забирала осторожно, тихонечко всхлипывая. Но уходила с сухими глазами.
— Не стоило оно того. — с досадой вздохнул Горыныч, глядя вслед Весняне.
Я шмыгнула носом, полностью признавая его правоту. Ведьму было жалко прямо до слез.
— Ох, Василиса, только сырость не разводи, — закатил глаза бесчувственный змей, — не вышло и не вышло. Другого себе найдет. Эти обращающие проклятия еще ни одна царевна на моей памяти снять не смогла.
— Правда?
— Чистая.
Весняна уже скрылась среди деревьев и к нашему счастью слышать его слов уже не могла.
Зато мы очень хорошо услышали истошный визг, раздавшийся спустя всего несколько минут.
Горыныч бросился на помощь не раздумывая, я за ним по пятам.
Не ожидала совсем, что он вдруг встанет как вкопанный, потому сзади на него и налетела, нос об спину его отбила и хотела было возмутиться, но выглянула из-за Змея и онемела.
Ведьма сидела на земле, вся в какой-то жиже, с клочьями жабьей шкуры на волосах, со слизью размазанной по лицу и запачкавшей одежду, а перед ней, ошалело крутя головой, сидел совсем голый…если не считать слизи, парень. Русоволосый, сероглазый, напуганный пуще самой ведьмы.
— Ешкин же черт. — зло выругался Змей.
— Мамкина кровь, — завороженно глядя на парня прошептала я. Пусть проклятие снялось не так, как я ожидала и с небольшим запозданием, но снялось. Снялось же!
Я не безнадежна. И даже больше того — я лучше многих царевен.
Виной ли тому мое происхождение или искреннее желание помочь — не ведаю того. Но в чем я точно уверена — есть у меня шанс помочь Кощею…
Горыныч моей радости не разделял. Это ж ему пришлось жертвовать расколдованному парню свою рубашку и объяснять все, так как Весняна была не в состоянии даже слово вымолвить, а я просто не знала как это все можно объяснить. И доставлять грязных, но счастливых влюбленных домой тоже Горынычу пришлось.