— Мы тебя не заставляем. — поспешил заверить меня Аспид.
— Просим, — поддержал отца Тугарин.
Мне почему-то казалось, что именно таки заставляют и выбора не дают. Да и какой у меня мог быть выбор? Кощей был нечистью, я плохо его знала, но…просто так пройти мимо его беды уже не могла. И ощущение такое было, будто я сама себя по рукам связала.
— Это из-за меня его убили, — мрачно напомнила я, — за мной должок.
— Ты не виновата…
Горыныч был искренен в своем желании меня оправдать, но я не позволила:
— Виновата. Если бы я не сбежала из дому, ничего бы этого не случилось.
— Василиса, — мягко позвал меня Аспид, но я не хотела слушать о том, что они не видят во мне виновницы.
— Где Кощей сейчас?
Вопрос мой застал Змеев врасплох, они переглянулись и легко сошлись во мнении, что знать мне об этом сейчас нужды нет.
— Не стоит тебе его пока навещать. Кош…нестабилен. — высказался Тугарин, встав позади меня, даже руки на спинку стула положил, придавая весомость своим словам и прекращая мои нервные покачивания.
— Но проклятие я же с него должна как-то снять.
— Позже, когда он успокоится и придет в себя, — пообещал Аспид.
— Но…
Слушать меня никто не стал, Змеи подтверждая свою гадскую сущность, послали меня отдыхать и набираться сил, которые мне непременно понадобятся.
И я пошла. К холодной постели, остывшей от переживаний саламандре, чувствовавшей что-то неладное, и несколько линялому Мышу.
— Василиса, спасай! — выпалил он, нервно подергиваясь всем телом. Стол, некогда совсем новый и красивый, был истерзан мелкими царапинами — Мыш в порыве нервических припадков изрезал столешицу неожиданно острыми и крепкими когтями. Про смерть царя он уже знал.
Оборотни завалы разгребавшие ничего не знали, иначе точно не тренировались бы спокойно сейчас на полигоне, а этот уже все знал и успел извести себя этим знанием до непроизвольной линьки. Несколько…оплешивевший, он смотрел на меня горящими угольками красных глаз.
— Эм…мне казалось, я только Кощея спасти должна.
— Издеваешься? — разозлился он.
— Искренне пытаюсь понять, про чье еще спасение успела забыть, — раздраженно соврала я. Когда у меня нужда была, этот грызун рассказывать ничего не хотел, а теперь голосит, как петухом клюнутый.
— Кощея спасай, — вредно уточнил Мыш, — других не надо как бы не просили. Тугарин же тебе все рассказал.
Ничуть не вопрос, уверенное замечание по поводу уже случившегося. Я знаю про проклятие, значит я должна спасать.
Вот только, как именно проклятие снимается я так до сих пор и не знала, но отказываться спасать царя не собиралась. Как и не собиралась сейчас объясняться или оправдываться.