Так или иначе, в один из дней у имения Ла́бин-не́г остановилась повозка, и из нее вслед за кряхтящим Ильба легко выпрыгнул незнакомый подросток. Первое, что было заметно еще издали – цвет его волос, темно-медный, невиданный доселе ни у кого в наших краях. На полуденном солнце длинные волнистые пряди пламенели, пугали и одновременно притягивали взгляды. Кожа его имела совсем светлый оттенок, как у хозяев, никогда не работавших в полях, хотя, по словам Ильба, даже крыши над головой в последние годы у приезжего не было. Был он старше меня, наверное, года на четыре, и тогда мне казалось, что это очень большая разница.
- Ма́ура! – прикрикнул на него Ильба, уже входящий в дом. – Разгружай мешки и тащи в погреб!
Тотчас подчинившись, тот взвалил на себя все три тяжеленных мешка с репой одновременно и понес их на плечах, словно это были пуховые подушки. И я понял дополнительную корысть господина Лабинги – усыновленный им подросток обладал недюжинной силой.
Проходя мимо, он на миг задержался, внимательно меня изучая. Я глядел на него снизу вверх, робея под пронзительным взглядом необычно продолговатых и узких глаз.
Большой рот его расплылся в зубастой улыбке, оказавшейся вдруг такой теплой и светлой, что я незаметно для себя разулыбался в ответ.
- Здравствуй, - произнес он, так и стоя напротив меня со своей ношей. – Тебя как зовут?
- Я... я Ба́назир, господин, - ответил я смущенно.
Скрипнула дверь, и ушедший было хозяин Лабин-нег снова высунулся наружу:
- Ты где застрял, оболтус?
- Иду, почтенный! – откликнулся тот, на прощание подмигнув мне и быстро проследовав к дому.
* * *
Следующее утро выдалось ясным и солнечным. Я шел к опушке леса с лукошком, и гордился, что отец доверил мне набрать разных ягод, которые он обычно сушил для настоек и лекарств на зиму.
- Стой! Стой, гаденыш, кому говорю!
Я застыл на месте, мигом растеряв весь свой задор. На меня со всех ног неслась растрепанная, раскрасневшаяся баба с перевернутой метлой в руках. Судя по чистым юбкам без заплат, это была одна из богатых хозяек. Когда у меня окончательно душа ушла в пятки, она неожиданно пробежала мимо, не обращая на меня никакого внимания и продолжая выкрикивать зычным хрипловатым голосом:
- Ах ты, рыжая нечисть! И откуда только берутся такие!
По ветвям над моей головой как волна прошла, и несколько листьев осыпалось на землю, но, подняв глаза, я никого не увидел. Хозяйка остановилась, запыхавшись, постояла немного среди деревьев, гневно озираясь по сторонам и размахивая метлой. Наконец она сдалась и повернула назад, бросая на ходу: