– Гай! Стефани! – шел им навстречу улыбчивый красавчик, раскинув руки так, точно хотел сгрести в объятиях встречающих его хозяев дома. – О, прошу прощения! Конечно же, не Стефани. Что это я?! Аэрика дей Кассиопир! Узнал про вас, и вот я здесь! Ловко ты нас всех обошел советник, ловко. Что уж говорить, обставил! Но вот «дей»? Не мелковато ли? Отлок щедрее тебя душой оказался, Гай. Да! Но не хмурься! Демон с ним, ха! Я же тебе друг. Старый друг, очень старый! А девочка наша посвежела, похорошела, это радует. Думал некуда уже дальше краше-то быть, ан нет! Красавица! Но до меня слух дошел, что чуть с жизнью не рассталась?! Слава Богам, вашим и нашим, что малышка осталась по эту сторону грани! Как ты сейчас, Аэрика? Как самочувствие? Что?! Головные боли? Хм, а целители что говорят? Как? Все будет нормально? А может, и с памятью пока не порядок? Более-менее? Но держись, Гай, вот станет у этой малышки более, а не менее, и тогда…
Но Гай не спешил говорить с гостем на существенные темы. Не при Аэрике так точно, она это сразу заметила. Этот змей чешуйчатый любую тему, начатую эльфом, сворачивал то к самочувствию родственников, то к погоде. Попивал чаек и ловко так уводил разговор в совсем неинтересную сторону. С одной стороны понятно было его повеление. Вот произнес принц несколько фраз о травмах девушки, а дракон сразу его заверять, что все позади, да так тема и закончилась, едва начавшись. И как бы понятно было, что не хотел любимую беспокоить неприятными воспоминаниями. Начал эльф говорить про войну в космическом союзе, а Гай ему сразу о проблемах в Сиании рот заткнул. И вот же, как ни ко времени! При упоминании хвостатых людей-ящеров в душе Рики такое поднялось, будто дно илистого водоема серьезно так потревожили.
В ее голове разом промчались разрозненные картины боя в космосе. И так ярко, точно сама там сражалась. Хмурилась, напрягаясь сопоставить, как такое было возможно, но пока ничего с этим не получалось. И понятно, только осознала, что была в прошлом шпионкой, как теперь эти новые видения лишали покоя. А за ними чередой пошли воспоминания о людях в форме космических военных пилотов. И в душе окончательно все растревожилось. Такое началось, вперемешку и тепло, и боль, и острое чувство… чего? Тоски? Утраты? Точно теперь знала, что мелькающие перед внутренним зрением портреты принадлежали друзьям. И всех их лишилась? Стольких многих?! А вот тот, с такими родными глазами…он не может быть мертв. Ни за что! Имени его вспомнить не могла, а мысли о его смерти гнала, уперто отвергала.