Квазик промолчал. Подхватил Веру на руки и понес в спальню. Несчастная уткнулась носом в его грудь, прижимаясь к горячему телу ледяными губами. Какое приятное тепло излучает Квазик! Как хорошо ощущать его сильные надежные руки… Не такой он и страшный, или она уже привыкла? Волосы сегодня расчесаны и волнами огибают мощные рога. Рога красивые, тяжелые, такие земным умельцам за большую сумму на сувениры и прочее продать можно. Хм, не к месту в ней бухгалтер проснулся… Глаза красивые, хоть и слишком длинные: яркие, как звезды в ночи, и окружены густыми ресницами – удивительно, что такие прекрасные глаза так гармонируют с грубым резким лицом. Если рассматривать Квазика по частям, то гнетущего жуткого впечатления он не производит. Губы темно-красные, а клыки белейшие торчат – красиво в принципе, эдакая мужественная агрессивность облика. Шрамы черные вблизи не так пугающи: видно, что неживые, а будто ровные полоски блестящей черной кожи для маскировки на лицо наклеены. Точно к внешности мужа скоро окончательно привыкнет, а там и о выполнении договора подумать можно…
Сердце Веры ёкнуло от предчувствия, которое отнюдь не было неприятным… М-да, давненько она с последним кавалером рассталась, давненько.
Веру осторожно уложили на кровать.
– Как себя чувствуешь?
– Как ты и обещал: хорошо прожаренной в мозгах. Завтра придется прожарить их снова – я не сообразила сегодня, что прерываю сеанс обучения. Завтра попробую продержаться дольше.
Вера содрогнулась.
– Ты намерена продолжить?! Но зачем? – поразился Квазик. – Ты страшно кричала и датчики показывали почти запредельный уровень боли – зачем тебе это, Вера?
Ого, он впервые назвал ее по имени! Вера чуть не прослезилась. Эх, нервы совсем ни к черту стали.
– Да вот хотя бы для того, чтобы меня перестали брезгливо именовать низшей человечкой. – Хотелось сказать это гордо, но получился хриплый горький всхлип. Ну и ладно.
Квазик заметно смутился.
– Наверное, мне стоит извиниться за такое обращение, – сконфуженно признал он.
– О, что ты, не утруждайся, – хмыкнула Вера. Огромный демон в фазе смущения выглядел забавно. – Договор дай. Восьми процентов лингвы хватит, чтобы его понять?
– Договор о продлении рода один из простейших, для его понимания не нужно было подключать себя к лингве, – покачал головой Квазик.
– А я не только ради договора, я в принципе хочу тебя понимать. Хоть немного. Вот как с этим «вообрази»: кто ж знал, что это прямая инструкция к действию?
– Так теперь ты это знаешь и вознаграждение любое вообразить сможешь. А меня тебе понимать зачем? Ты же через арт уйдешь в свой мир.