Хозяин произнес несколько слов, кажется, по-испански, но я не была уверена в этом. Ксавье кивнул и на том же языке обратился к импресарио. Тот мгновенно перестал жевать и резво выбежал из-за стола.
— Старый… — горестно произнес в сторону маэстро, и внезапно мне стало жаль его.
Вдруг он резко повернул голову и обратился ко мне почти отчаянно:
— Согласись, Марина! Я прошу тебя в последний раз!
В последний?.. Значит, если я сейчас откажусь, он больше не будет просить меня?..
В дверях возник импресарио и двинулся в нашу сторону. Разложив на стуле небольшой желтый чемоданчик, он открыл его и начал азартно рыться. Наконец, он нашел какой-то предмет и показал маэстро.
— Погоди, — жестом остановил его тот и вновь обратился ко мне.
— Итак, я жду ответа.
Я сглотнула. Как они смеют? В моем доме… У меня сегодня концерт…
— Нет! — закричала я громко и пронзительно. — Нет, нет и нет! Гнусный, отвратительный старик! Не смей прикасаться ко мне! Ты мне противен! И никакие богатства на земле не заставят меня выйти за тебя замуж!
Месье едва заметно кивнул импресарио, и тот передал Ксавье извлеченный из чемодана предмет.
В то же мгновение мои плечи оказались в цепких руках секретаря.
— Пустите меня! Что это значит? Тетя Клаша! Помогите!!! — заверещала я.
Маэстро поудобнее откинулся на стуле.
— Спокойно, спокойно… — увещевал над ухом мелкий импресарио.
Ксавье тем временем трижды быстро махнул чем-то перед моими глазами, и я ощутила три легких укола — в запястье, в бровь и в губы.
К горлу подступила дурнота, которая неожиданно быстро прошла.
— Ну, вот и все! — захлопал в ладоши импресарио и засмеялся.
Маэстро строго взглянул на него, и тот сразу замолчал.
Острые пальцы отпустили меня.
Я дернула плечом и гневно посмотрела на маэстро и его помощников. У меня открытое концертное платье, а тело слишком нежное для таких грубых ручищ, как у мерзкого Ксавье… Наверняка останутся синяки, которые гримерше придется замазывать огромным слоем тонального крема…
— Ну нет — так нет! — развел костлявыми руками месье Рене, неожиданно повеселев. — Воля ваша.
Он перевел взгляд на часы.
— А время-то…
Я тоже посмотрела на часы. Без пятнадцати шесть!
— Надеюсь, когда я вернусь после концерта, вы уже уберетесь отсюда! — с ненавистью бросила я.
В ответ раздался отвратительный старческий смех.
Стул непостижимым образом вновь стал легким, я без труда отодвинула его и бросилась к выходу.
— До скорого свидания… — долетел до меня скрипучий голос дирижера, но я захлопнула его вместе с входной дверью.