- Фергюс Бри, - Андре встал из-за стола и прошёлся по комнате, - боюсь, граф не из тех, кто появляется при дворе.
- Всё верно, милорд. Граф Йоркширский предпочитает общество герцога Корнуольского.
Андрэ резко развернулся и посмотрел на секретаря в упор.
- Почему ты не говорил мне о нём раньше?
Оливер медлил.
- Мне всегда казалось, милорд, что ваше знакомство с герцогом Корнуольским может иметь печальные последствия.
- А теперь?
- А теперь оно произошло. И мне остаётся только свести эти последствия к минимуму.
***
Оливер ушёл, а Андрэ долго ещё сидел, размышляя обо всём случившемся – о приглашении герцога и о последних словах, сказанных Оливером. Он отлично понимал, что старик, скорее всего, не желает ему зла, но то, что
Оливер мог утаить что-либо от него, ставило это доверие под удар.
Андрэ не глядя повернул ключ и достал из верхнего ящика стола испачканный кровью листок с обгоревшим краем. Письмо было адресовано не ему. Андрэ нашёл его обрывок случайно, в камине в спальне короля. От письма уже осталось не больше половины, и текст разобрать Андрэ не удавалось, как он ни старался. Всё, что он мог рассмотреть, была подпись: Пьер Бомон.
Андрэ знал всех своих родственников вплоть до восьмого колена, всех Бомонов, которые были живы и всех, кто умер в последние тридцать лет – и среди них был только один Пьер Бомон, его брат.
С тех пор как Андре увидел подпись, письмо не давало ему покоя. Он думал о том, что где-то там, на холмах и лесах Альбиона может скрываться его брат – такой же одинокий, лишённый семьи, крова и любви. И хотя надежда была так мала, а шанс, что неведомый Пьер Бомон - самозванец, так велик, - тайна, заставившая короля сжечь письмо, подписанное столь знакомым именем, заставляла теперь его любовника рассылать шпионов во все концы королевства в поисках хотя бы тени того, кто написал это письмо.
В очередной раз Андрэ попытался расшифровать обрывки строк, почерневших от пламени. Он мог заниматься этим часами, за каждым фрагментом стёршегося слова угадывая или выдумывая судьбу Пьера, который, быть может, вовсе и не был одинок, а, напротив, был счастлив – так, как не мог быть счастлив его брат. И всё же в эту ночь Андрэ не довелось разобрать ничего, потому что едва он взялся за своё бессмысленное занятие, как услышал за окном короткий стук.
Андрэ замер, не уверенный в собственном слухе, но стук повторился.
Андрэ торопливо спрятал письмо и повернулся к окну. Разглядеть что-либо в темноте ночного парка было невозможно, и Андре, поколебавшись, подошёл к проёму и распахнул раму.