Куся даже вздрогнул и, оглянувшись по сторонам, шикнул на неё.
— Тише ты! — он еще немного понюхал воздух, прядая сяжками и повиливая кончиком хвоста, а потом изрёк:
— Это самые жуткие существа в мире. Потому что они могут превратиться в кого угодно и даже — во что угодно, — он посмотрел на Машу, явно недовольный тем, что она не так сильно впечатлена его словами, как должна бы.
— Ты вот думаешь, что это, например, дерево, — Куся скосил глаза в сторону, и Маша тоже посмотрела на кривое и разлапистое нечто.
Откровенно говоря, после встречи с проглотом, она вовсе не была уверена, что "это вот" — действительно дерево. Кто его знает, что или кто это может быть? Может, это какой-нибудь Душитель, Ловитель или собственной персоной — Великий-Пожиратель-Всех-Мимо-Проходящих? Но, судя по всему, Куся считал, что это — всё-таки дерево, а ему, разумеется, виднее, так что Маша только кивнула осторожно.
— А на самом деле… — кото-мышь еще больше понизил голос и выпучил глаза, изображая ужас, — это вполне может быть перевёртыш…
Девушка внимательно слушала, но ожидаемого страха Куся от неё не дождался. Он раздражённо встряхнулся и сказал уже самым обычным тоном:
— Невозможно спастись от того, кто может превратиться в кого угодно. Как ты не понимаешь? Если они рядом, то никому и ничему нельзя верить… Даже родич может оказаться — им. Любое растение, любой камень, что угодно… Они могут играть с тобой, сколько пожелают, и сделать с тобой всё, что захотят…
Маша поёжилась. Куся всё-таки добился своего — ей действительно стало жутко. И еще — всё это напомнило ей о чём-то… о чём-то, что было ещё до начала Игры и вызвало у неё вот такой же липкий ужас… Но что это было, Маша пока вспомнить не могла.
Куся поспешил вперёд, и ей стало не до воспоминаний — надо было внимательно смотреть под ноги.
ГЛАВА 22. Вечерние тревоги
Разветвлённые бахромчатые тени шевелили не то ветвями, не то щупальцами, выплывали из-за стволов деревьев и снова скрывались, стелились по земле, взлетали вверх и покачивались, подобно водорослям в толще зеленоватой мутной воды, и снова уходили на дно, окутывая ноги. Кажется, вот-вот — и спеленают, захлестнут, обретая плотность и отбрасывая свою невесомую дымчатость, как ненужную маскировку.
Маша спешила за Кусей, переступая через узловатые корни, едва не оскальзываясь на мху. Она уже выяснила опытным путём, что с коротким и голубоватым, несмотря на его внешнюю привлекательность, нужно держать ухо востро; туфли скользят по нему, как по льду.
Уж лучше наступать на длинный и мохнатый, густо-зелёного, почти чёрного цвета, хотя ноги в нём вязнут, и идти становится труднее.