— Сопротивляйся, — услышала я хорошо знакомый голос, будто из-под толщи воды. — Стены, представь себе стены.
Стены? Мои мысли вяло шевелились. Складывалось ощущение, что весь мой мир состоит из желтого цвета, который заслонил всё вокруг. Мысли запутались в нем, словно мухи в летнем меду.
Откуда-то из глубины пришли воспоминания о серых высоких домах. Оно выстраивались в самый настоящий лабиринт. Да, именно лабиринт из домов, первые этажи которых были давно и прочно заняты всевозможными магазинами, лавочками, салонами, крохотными барами, булочными и парикмахерскими. Везде висели цветастые вывески, в громадных окнах можно было увидеть товар, который предлагали услужливые продавцы покупателям. Да, лабиринт. Город — это лабиринт из серых высоток. Я часто блуждала в своем родном городе, удивляясь каждый раз, как все они похожи друг на друга и в тоже время такие разные.
Видение города медленно потемнело, а потом и вовсе рухнуло в черноту, словно в гигантскую воронку. И я вместе с ним, краем сознания слыша, как кто-то пронзительно кричит.
Очнувшись, я поморщилась. Когда-то давно меня часто преследовала мигрень. Неприятная вещь, от которой так просто не избавиться. Поначалу достаточно легких таблеток, чтобы затушить головную боль, но чем дальше, тем сложнее с ней бороться. Вот и сейчас мне показалось, что те времена вернулись.
Открыв глаза, тут же прикрыла их рукой, кривясь. Свет сейчас казался мне осколками битого стекла, которые вонзаются в незащищенные глаза.
Хотелось пить, да так, что язык во рту распух и еле шевелился.
Кое-как сев, я приоткрыла один глаз и осмотрелась. Моего плеча тут же коснулась чужая рука, а около губ, словно из воздуха появилась чашка с каким-то отваром. Или это я просто не заметила, вот и показалось, что чашка появилась из воздуха?
Отбросив все мысли подальше, приникла к чашке, едва удерживая, готовый сорваться стон удовольствия. Кто бы знал, как это приятно пить, когда от жажды дерет пересохшее горло.
Напившись, подняла глаза, тут же встречаясь с встревоженным взглядом Иллиадара.
— Что случилось? — прохрипела я, удивляясь, насколько глухо звучит мой голос. Такое ощущение, что я всю ночь горланила песни. Причём так громко, что сорвала себе горла. Или же у меня попросту ангина, из-за которой голос практически пропал, оставив мне возможность лишь сипеть.
— Я не знаю, как называются эти жители Хаоса, но мы зовём им сервы, — сказал Монту, появившийся передо мной. — Их тела огромны, почти неподвижны. Но, несмотря на это они самые настоящие хищники, которые любят полакомиться свежим мясом. Гоняться за своими жертвами они не могут, зато мастерски умет подзывать их к себе достаточно близко. Они ментально воздействую на мозг жертв, заставляя их идти в их сторону.