Иллиадар отмахнулся.
— Не знаю, что там за чары и магия, но внешность у тебя такая, что я иногда думаю, что ты не из нашего мира. — У меня от этих слов все внутри сжалось, будто от страха. — Я за всю свою жизнь не встречал никого подобного. Иногда смотришь на тебя и, кажется, что ты вся словно соткана из лунного света. Такая же хрупкая, почти прозрачная, обволакивающая. Твои волосы, кожа, черты лица, фигура. Всё это совершенно иное. Нет, я уверен, что альвары и в самом деле не из нашего мира. Слишком ты другая, будто воздушная.
Я засмеялась, пытаясь скрыть смущение от стольких комплиментов. Не знаю, как другие, но я за собой ничего подобного не замечала.
— По идеи, мои чары, если они и есть, не должны действовать на тебя. А еще, как я поняла, на твоего отца. Он уж точно слюни не пускает, — я поежилась, вспомнив пронизывающий взгляд Тоберона. Мне казалось, что в каждом движении отца Иллиадара можно было увидеть, как он против нашего союза.
— Мой отец всегда любил только мою мать, — Иллиадар улыбнулся. — Кажется, мы с ним похожи, — тихо прошептала он, мягко целуя меня в уголок губ. — Однолюбы.
Сердце испуганно екнуло, застучав где-то в горле. Чтобы не развивать тему дальше, сама подалась вперед, целуя стража. Правда, очень скоро тот перехватил инициативу, настойчиво толкая меня, отчего мне пришлось лечь на спину.
— Тебе не стоит ревновать, — прошептала я, обводя кончиком пальца брови стража. — Магия не даст мне смотреть ни на кого другого. Ты ведь понимаешь это?
Иллиадар на этих словах нахмурился.
— Значит, если бы не магия, то ты…
— О, — я застонала, закрывая на мгновение глаза. — Перестань. Какой сейчас смысл делать предположения, если ничего все равно не изменится? Я — источник. Ты — мой страж. Этого не изменить, даже если бы кто-то из нас этого захотел. И пусть за наши желания и чувства отвечает магия, но разве они от этого стали фальшивее? Ты… — я запнулась, прикусив губу. — Ты хочешь бороться с этим? Если ты хочешь, то мы можем поискать способ как-нибудь изменить все это.
Иллиадар тут же сгреб меня в охапку, прижимая к груди так, что мне даже дышать стало труднее.
— Нет, я не хочу ничего менять. Магия или нет, но я уже никогда не смогу отказаться от тебя. И тебе придется с этим смириться. К тому же, мы уже сказали отцу, что женимся. И если мы вдруг передумаем, боюсь, он снимет с меня шкуру, — Иллиадар глухо рассмеялся, отчего у меня по спине побежали мурашки, так как он в этот момент утыкался носом мне в шею.
— О, ну раз твой отец не приемлет теперь отказа, то кто мы такие, чтобы расстраивать его, правда? — спросила, стараясь понять, что я на самом деле чувствую.