Не прошло и получаса, как в комнату вошел некий старик. Он представился врачом. И все! Никакого имени, фамилии или даже инициалов.
— Абсолютная девственница. — подтвердил этот самый работник медицины, после осмотра и заборы крови. — Насчет болезней скажу позже. Час вы сможете подождать, господин Шакалов?
Старик ушел, а за ним Кирилл притащил стилиста, визажиста и еще целую бригаду людей, которые трогали меня, рассматривали, прикидывали что-то и рассуждали в слух.
— Думаю, лучше собрать волосы наверх. В прошлом году все девушки на показе были с распущенными…
— Комбинацию выберем фиолетовую с черным — подчеркнем глаза…
— Ванну ей сделаем с черничным ароматизатором, чтобы сладким пахла…
— Ногти! Ногти тоже с черниками…
Не знаю, наверное, в тот день я умерла… Еще когда не смогла сказать Шакалову "нет", встать и уйти. Всю жизнь люди пользовались этой моей чертой характера, кто-то называл ее глупостью и доступностью, а кто-то свехмерной добротой. Стоило человеку оказаться в опасности, как я готова была отдать все деньги, снять последнюю одежду, чтобы помочь. Как и сегодня.
Но жизнь нас учит, ставить на свое место и показывает, как глубоко можно пасть. Карма настигает каждого. Соглашаясь на условия Кирилла, я подложила себе свинью. Знала, что не справлюсь, не выдержу, сломаюсь и все равно согласилась…
Я умерла тогда… Я умерла в день своего девятнадцатилетия… Или быть может умерла моя душа? А на что способен человек без души? Явно не на что-то хорошее.
Я безразлично стояла перед зеркалом и оценивала трехчасовую работу людей Шакалова. За это время никто из них не спросил, кто я, как меня зовут и нравится ли что-то мне. Они просто мыли меня, вычищали, красили, приводили в товарный вид. А я? Наверное, это называется стресс, когда ты воспринимаешь реальность сном и не чувствуешь ничего, кроме жуткой боли в области груди и желания плакать.
И вот теперь на мне было надето черное гипюровое белье с фиолетовыми вставками, чулки и туфли на таких шпильках, которые не носят даже самые отпетые шлюхи. Ногти нарастили, как и ресницы. Губы нарисовали светло-лиловым, а черные волосы до пупка выровняли, решив все же не трогать.
Внезапно кто-то ворвался в комнату. Естественно, это был сам работорговец. Он обошел меня кругом, а затем выгнал всех грубым: "Вышли вон".
— Знаешь, что это? — покрутив у меня перед носом своим телефоном, спросил Кирилл, — Твой счастливый билет. Я уже позвонил кому-нужно и приказал перевести Ингу Игнатову и Владислава Раму в более комфортные условия. Сегодня до часа ночи мы решим, чем закончится дело о исчезновении моей "жены": арестом или освобождением.