Я хотела сказать "нет", но охранник уже скрылся, оставляя меня под бдительным надзором. Но не успела наступить неловкая пауза, как мужчина вернулся и протянув мне телефон, отошел с "другом" на десять шагов.
— Ты снова меня провоцируешь, Черничка. — хрипло, в пол голоса, пропел Шакалов по другую сторону связи, а затем процедил сквозь зубы: — Я все чаще думаю о том, каким будет твое наказание. Сперва я оттрахаю тебя так, чтобы месяц не могла стоять и, тем более, убегать. А затем… Просто включи фантазию и представь самое худшее!
Поморщившись от мерзких слов Кирилла и его хриплого придыхания в конце, откашлялась и четко проговорила:
— Я хочу уйти домой. Твои люди меня не пускают. В чем причина?
— В том, что без меня ты больше не сделаешь и шагу. — удивил меня Шакалов. На заднем плане я слышала его торопливые шаги и редкие голоса студентов. Что-то подсказывало — он бросил все дела и теперь шел ко мне. Бежать было бессмысленно, кричать тоже, просить о чем-то… Возможно я бы просила, только понятия не имела, чем провинилась на этот раз. — Ты уже доказала за два месяца, что не способна на здравые решения!
— Что? О чем ты?! — удивленно переспросила я, но связь уже оборвалась. Три глубоких вдоха я успела сделать, прежде чем из поворота появился Шакалов.
Он надвигался на меня с грацией коршуна, заприметившего свою добычу и намеренного непременно напасть. Его глаза стреляли яростью, губы были сжаты, а скулы играли от едва сдерживаемых нервов.
Студенты вокруг него разбегались, боясь врезаться, как в скалу или стать предметом его плохого настроения. И даже преподаватели меняли курс, останавливались или прятались в аудиторию. Энергетика Кирилла Шакалова была осязаемой, она отторгала все живое с его планеты под названием "Личное пространство", выступая в роли взрывной волны или био-волн.
В тот момент я впервые четко осознала: мужчина социопат, для которого нет ничего важнее своей задницы.
— Зачем ты при?.. — он не дал мне договорить, просто резко схватил за руку и крепко прижимая к себе, потащил в первую на пути аудиторию. — Отпусти! Тут много народа. Я… пойду сама.
Услышав меня, мужчина на самом деле отпустил кисть и положил руку на талию, ниже всяких норм приличия, и грубо сжал кожу. Я слышала, как сделав это он глухо выдохнул и чертыхнулся, затем толкнул дверь. Это оказалась коопировальная. Три девочки, работающие там, уставились на нас перепуганными глазами.
Они бы сделали все, чтобы ни сказал мужчина. Но он лишь привычно оскалился и рыкнул:
— ВОН!
Не прошло и секунды, как комната опустела, дверь оказалась захлопнула, а мужчина оказался прям напротив меня. Его дыхание обожгло шею, руки, словно обезумев, бродили по талии, а колено одним резким движением припечатало меня к стене и развело ноги.