И тогда я поняла. Он прятал свой взгляд, не потому, что было стыдно, жалко или сомнительно, нет… Кирилл просто не хотел, чтобы я видела, как ему безразлично.
— Согласна, тебе не должно быть дела до меня. Но, ребенок… Твой ребенок. Тебе плевать? Хочешь увеличить шансы убить его "случайно"? — с ужасом предположила я, пытаясь разглядеть в черных глубинах хоть что-то. Да хотя бы ненависть, лишь бы равнодушие!
— Ты сама собиралась делать аборт, Черничка. Не делай из меня идиота. У тебя стоит запись в клинике "Радость" на чистку и восстановление девственности на эти выходные. Думала, я просто отпущу тебя сейчас и позволю делать все, что хочешь? — мужчина ткнул меня пальцем в грудь и электрический разряд прошелся по всему телу. — Ты смотришь на меня так, словно я самый ужасный человек на твоем пути. Возможно, это и так. Но… как давно ты смотрела в зеркало?
Я сделала шаг назад, пытаясь внять то, что говорит мужчина. Но в голову не пришло ничего лучше, чем:
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Проверь все еще раз. Запись делала точно не я.
— Это уже не важно. Я говорил с твоим парнем, Владом. — равнодушно пронял Шакалов, поглядывая куда-то мне за спину. — Он понятия не имеет, от того ты залетела. Но, почему-то, не удивлен. Он устал выслушивать рассказы о твоих похождениях от Инги.
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут же ощутила укол в руку. Болезненный, но не настолько, как слова мужчины. Влад, Инга, Кирилл — это было уже не так важно, как то, что я могла потерять. Сознание начало медленно уплывать, но я успела коснуться рукой живота и тихо взмолиться, чтобы с ребенком все было хорошо.
Я могла бы выдержать и больше проблем, лишь бы он жил. Только бы жил!
— Жизнь странная штука, Шакалов. — голос охрип, перед глазами все плыло и я не могла видеть его лица, но хотелось высечь в его памяти глаза до того, как отключусь. — Если ребенок умрет — я просто убью тебя. Если нет — превращу твою жизнь в ад.
Колени подкосились и я едва не упала, но Кирилл сделал шаг вперед и удержал меня за талию, плотно прижимая к себе.
— Если это мой ребенок — я женюсь на тебе, Черничка. Ты забудешь прошлое быстро, деньги решают все. — шепнул он мне в самые губы, а затем поцеловал, коротко и развязно. — Но если нет… Лучше тебе не знать. Ты ничего не можешь. Твоя участь — быть подо мной.
Не знаю, получилось мне передать улыбку, ведь лицо уже онемело. Но слова мужчины на самом деле казались абсурдными. В тот момент, в последние секунды перед потерей сознания, я на самом деле верила в то, что говорила: