Я ощупью нашла в сенях лесенку, поднялась до лаза и откинула крохотную (и как пухлощёкая Весея пролезала?) дверцу.
Апчхи!
Видать, старушка никогда сюда и не поднималась. Противу всего дома, на чердаке царил беспорядок: подвешенные когда-то на балках для сушки веники осыпались на ворох тряпья, невесть чем заполненные мешки подпирали друг друга, укутавшись слоем пыли, поломанная утварь, что пользовать уже нельзя, а выкинуть пока жалко, черепки битой посуды, суховатка (3) с торчащими ветками, колыбелька, видавшая, наверное, ещё бабку нынешней хозяйки — что только не упокоилось здесь!
Я бесстыдно задрала юбку и перекинула ногу через последнюю ступеньку; самым лицом влезла в огромную паутину и брезгливо отплёвывалась, всё чувствуя на щеках липкую гадость и пытаясь понять, не заползает ли за шиворот хитрый паук. И нос к носу столкнулась с огромной летучей мышью.
Нет, когда я говорю, что мышь была огромной, я имею в виду, что она оказалась громадной! Нет, не как летучая крыса. Не как кот или даже откормленный годовалый щенок.
Летучая мышь была размером с телёнка!
К тому же развернула крылья, оскалилась и совсем уж неприличным образом продемонстрировала мне… кхм… свой зад. Не мышиный совершенно зад, между прочим.
Я кубарем скатилась по лестнице и выскочила на свет. Посмотрела вокруг. Мелкая морось неустанно щекотала ноздри; маленький аккуратный домик пыхал трубой: видать Весея снова затеяла угощение; обновлённый плетень прятал любопытную соседку, четвёртый раз пытающуюся заглянуть во двор или хотя бы проковырять новую дырку для подглядывания.
Заглянула в сени. Огромная летучая мышь вниз головой свисала из лаза в потолке и ехидно ухмылялась.
Я вооружилась метлой. Хорошенько подумала, взвесила её в руке и заменила топором. Снова вернулась в сени.
Мышь показала мне неприличный жест и юркнула обратно на чердак. Что ж, кажется, теперь моя очередь наступать.
Голова мне ещё дорога, поэтому первым в чердачное окошко я сунула топор, помахала им туда- сюда и, не заметив препятствий, поднялась сама. Никого. Не любит нечисть железа. И звезданутых (4) баб, вооружённых топорами, по-моему, тоже недолюбливает.
Хитрая тварь спикировала сверху. Я её даже не задела, лишь взмахнула оружием и отпугнула. Но та всё равно обиженно завизжала, рухнула и, неуклюже шлёпая, уменьшаясь в размерах на ходу и оставляя в пыли беспятые следы, сховалась в груде хлама. Рукой шуровать побоялась — оттяпает ведь и спасибо не скажет. Я тюкнула разок-другой по выглядывающей из кучи треснутой ступке без песта.
— По лбу себе постучи! — раздалось в ответ.