Томе хотелось выть волком. Оказалось, тяжелее всего давалось не только отсутствие горячей воды, личной ванной комнаты, туалета и набитого любимой едой холодильника, но и отсутствие предметов, способных издавать музыку. Недостаток музыки не позволял скрасить монотонный труд, поднять настроение и просто насладиться мелодией и ритмом по-своему желанию. Местных песен она еще не знала и редко слышала, поэтому приходилось напевать себе под нос знакомые мотивы.
Сначала на ее тихое мычание косились, а потом, уразумев, что это пение, оценили по достоинству. Уже к следующему вечеру, Юби сидела рядом и пыталась подобрать мелодию «Оды радости» на местном музыкальном инструменте, чем-то похожем на гусли.
К вечеру она без запинки с воодушевлением наигрывала новую мелодию, пришедшуюся неискушенной местной публике по душе.
«Да-да, – улыбалась довольная Тамара. - Не зря же пять лет на музыкалку потратила, хоть на что-то в жизни сгодилось. Спасибо, мамочка, что заставляла ходить».
Она еще могла бы и спеть, но лишний раз пугать людей знаниями, взятыми из своей головы, не рискнула.
Вспомнив о близких, Тамара всплакнула. Не было рядом ни родных, ни Вадика, который решал ее проблемы. Одна, совсем одна.
«Когда вернусь домой? И вернусь ли?» – каждое утро, просыпаясь на жестком ложе в каменной пещере, к ней с разочарованием приходило осознание, что чуда не случилось и придется снова самой решать множество трудностей.
«И где бы найти похожего на Вадика? – соблазнительно коварная мысль показалась гадкой, но рациональной. – Вернусь ли домой – неизвестно, а вот решать мои трудности вдвоем гораздо проще, чем одной».
Огорчало только одно – желающих ее облагодетельствовать мужчин не было. Ни одного! К подобному невниманию к своей персоне Тамара не привыкла.
«Ну, ничего, счастье мое, от меня не спрячешься! Я тебя уже ищу!» – злорадно произнесла Тома, хищно прищурив глаза в поисках подходящей кандидатуры.
Высокий, здоровый, как бык, мужчина с лопоухими ушами, который швырял разбойников чудищу, оказался родственником Та. Суть родства оставалась неясной, а расспросить подробнее Тома боялась, потому что Вапл мог быть мужем одной из внучек. Оскорблять заботившихся о ней людей, она не хотела.
Он относился к ней настороженно, с недоверием. Когда его долгие испепеляющие взгляды надоели и стали выводить из себя, Тома скорчила припадочную гримасу. Ошеломленный и почему-то напуганный Вапл подскочил, бормоча под нос ругательства, и после случившегося несколько дней не попадался на глаза, а когда вновь столкнулись, был не один.