– Привет, дядя Дэвид!
Его наверное подготовила Юдифь. «Будь паинькой с дядей Дэвидом, должно быть, сказала она. – Он плохо себя чувствует, у него было много проблем». И вот малыш старается быть хорошим. Не помню, чтобы он мне когда-то улыбался. Он даже в колыбели не гулил и не пускал пузыри при мне.
«Привет, дядя Дэвид». Ладно, малыш. Я могу это оценить.
– Здравствуй, Поли. Как дела?
– Отлично, – отвечает он.
На этом его великодушие исчерпано, он не осведомился о состоянии моего здоровья в ответ, взял одну из игрушек и начал играть. Хотя его большие темные блестящие глаза каждые несколько минут смотрят на меня, во взгляде нет больше враждебности.
Вагнер заканчивается. Я копаюсь в пластинках, выбираю одну, ставлю на проигрыватель. Шенберг. Мелодия бурной боли сменяется спокойствием и смирением. Снова тема принятия. Прекрасно. Прекрасно. Звучащие струны обнимают меня. Богатые, щедрые аккорды. Появляется Юдифь со стаканом рома для меня. Себе она приготовила что-то легкое: шерри или мартини. Она выглядит немого изможденной, но очень дружелюбной, очень открыта.
– Твое здоровье, – говорит она.
– Твое здоровье.
– Хорошая музыка. Многие не верят, что Шенберг мог быть чувственным и нежным. Конечно, это очень ранний Шенберг.
– Да, – повторяю я. – С возрастом романтические соки иссякают, да? Чем ты занималась в последнее время, Джуд?
– Ничего особенного. Все то же.
– Как Карл?
– Я с ним больше не встречаюсь.
– О!
– Я тебе не говорила?
– Нет. Я впервые об этому слышу.
– Я еще не привыкла рассказывать тебе все, Дэйв.
– Нужно привыкать. Ты и Карл…
– Он очень настаивал на том, чтобы мы поженились. Я говорила, что это слишком быстро, я его недостаточно хорошо знаю, боюсь снова упорядочивать мою жизнь. Он обиделся. Начал читать мне лекции об отступлении, о саморазрушении, много всякого. Я посмотрела на него и увидела этакого папу. Понимаешь, большой, напыщенный и суровый, не любовник, а ментор, профессор – и я этого не захотела. Я подумала, а что с ним станет еще через десять-двенадцать лет. Ему будет за шестьдесят, а я еще останусь молодой. И я поняла, что у нас нет будущего. Я как можно мягче сказала это ему, и он уже дней десять не звонит. Думаю, и не позвонит.
– Жаль.
– Совсем нет, Дэйв. Я уверена, что поступила разумно. Карл оказался для меня полезным, но это ненадолго. Это был период. Очень здоровый период. Но дело в том, что период не может продолжаться, когда ты понял, что он уже закончился.
– Да, – подтвердил я. – Конечно.
– Еще рома?
– Попозже.
– А как ты? – спросила она. – Расскажи о себе. Как ты теперь обходишься, когда… теперь, когда…