– В субботу вечером. Около Коламбии. Хозяин – Клод Германт. Ты его знаешь? Профессор французской литературы. – «Нет, его зовут не Германт. Я изменил имя, чтобы защитить виновного». – Один из этих новых профессоров.
Молодой, динамичный, красивый, друг Симона де Бовуара. Я приду с Карлом.
Там будет много народу. Он всегда приглашает самых интересных людей.
– Симон де Бовуар? Они там будут?
– Нет, глупыш, не они. Но ты не пожалеешь. Клод дает лучшие вечера.
Блестящие комбинации людей.
– Мне он кажется вампиром.
– Он дает так же, как и берет, Дэйв. Он особенно просил меня пригласить тебя.
– Откуда он вообще меня знает?
– Через меня, – ответила она. – Я рассказывала о тебе. Он смертельно хочет с тобой познакомиться.
– Я не люблю вечеринки.
– Дэйв…
Я слышу в ее голосе предупреждение. Я не расположен спорить прямо сейчас.
– Ладно, – говорю я вздыхая. – В субботу вечером. Дай мне адрес.
"Почему я так податлив? Зачем позволяю Юдифь манипулировать мной?
Может, я так строю свою любовь к ней через эти капитуляции?"
Четверг. Я делаю два параграфа для Йайа Лумумбы. Очень опасаюсь его реакции на то, что пишу для него. Он может этого просто не вынести. Если я когда-нибудь закончу. Я должен закончить. Я еще никогда не пропускал установленного срока. Не осмеливаюсь. После обеда. Я прогуливаюсь до книжного магазина на 230-й улице. Мне нужен свежий воздух и я, как обычно, хочу посмотреть, что появилось новенького со времени моего последнего посещения, три дня назад. Привычно покупаю несколько изданий – антология второстепенных поэтов-метафизиков, «Беги, кролик, беги» Апдайка и тяжелый труд по антропологии Леви-Штрауса, описывающий некое амазонское племя, который я никогда не собирался читать. За кассой появилась новенькая: девушка 19-20 лет, бледненькая блондинка в белой шелковой блузке, короткой клетчатой юбке и с безразличной улыбкой. Может и привлекательная на чей-то незанятой взгляд. Меня же она вовсе не заинтересовала, ни сексуально, никак, и хотя я представил, как заваливаю ее – ничто человеческое мне не чуждо, – то, что я вторгся в ее разум было лишь мимолетной прихотью. Не буду судить ее за поверхностность. Я вошел в нее легко и погружался все глубже, минуя тривиальные верхние слои, устремляясь к самому ее естеству.
О! Какая внезапная вспышка общности, душа к душе. Она пылает. Она излучает огонь. Она идет ко мне с живостью и полнотой, которая потрясает меня, подобное столь редко случается со мной. Исчезает тупой надоевший манекен.
Я вижу ее всю целиком, ее мечты, фантазии, желания, любовь, восторги (неудачное совокупление прошлой ночью и оставшееся после него чувство вины и стыда), всю кипящую, рвущуюся, мятежную человеческую душу. За последние полгода я только однажды испытал подобное потрясение – в тот ужасный день контакта с Йайа Лумумбой на ступеньках Нижней Библиотеки. И когда я вспоминаю тот горький опыт, во мне что-то переключается и происходит то же самое. Падает темный занавес. Я отключился. Я теряю контакт с ее сознанием. Тишина, эта ужасная ментальная тишина, обрушивается на меня. Я стою, окаменев, снова одинокий и напуганный, руки начинают дрожать, я роняю сдачу и она взволнованно спрашивает: