Домишко был ветхий и старый, вот-вот сгниет, да вот править его, видать, некому. Да и незачем — на жизнь Марейкину хватит. Снежанка огляделась — по дождям тут, видать, грязь стояла непроходимая, досок га земле нет, а с горы вода через забор течет, отгородка-то сгнила, не поставили новую… Как тетка вообще живет-то в этой развалюхе? Баня в огороде чернела, заросшая кустами смородины, и так жутко выглядела, что казалось, тронь ее — и развалится. Наверное, топят ее по-черному, если вообще ещё топят. Как старуха сама дров привезет да наколет? Снежанка огляделась — поленницу все ж увидела под навесом, облегченно вздохнула, не забыла Марейку родня. Ведьма не ведьма, а все ж человек. Жалко ее, болезную. Говорят, совсем расхворалась в последнее время, доживет ли до лета?
Снежанка осторожно прошла по наледи, что сковала землю, рядом темнел полуразвалившийся сарай, а в огороде на белой простыне снега чернела ещё какая-то кособокая постройка. Казалось, ею уже и пользоваться было невозможно, доски торчат в разные стороны.
Тетка Марейка давно не держала скот или птицу, лишь сажала картошку и овощи, и ещё по детству Снежанка помнила, что летом двор зарастал крапивой и какими-то высокими розовыми цветами, похожими на горошек. Сейчас же на девушку сиротливо пялился сучковатый чурбан в снежной шапке. Похожий на лесовика, он, казалось, вот-вот соскочит с места и примется плясать вокруг избы.
По нечищеному снегу идти было не слишком тяжело — его не так много намело, лишь один раз Снежанка едва не провалилась в какую-то припорошенную белой крупой канавку. Девушка помнила рассказы матери о том, что бывали такие зимы, что и ворота за ночь засыпало, и перед тем, как на завод идти, приходилось их откапывать. Вообще, несмотря на свое холодное имя, Снежанка зиму не очень любила, и лишь здесь, на Урале начинала понимать всю прелесть этого времени года. Как будто очаровала ее местная зима, закружив и завьюжив метелями да завирухами. Да и вообще — разве ж видела она до этого настоящую зиму? Так, одно название, а не зима! Сроду столько снега дома у них не бывало.
Не успела Снежанка добрести до двери в дом, как из полутемных сеней показалась тетка Марейка — высокая и худая, как жердь, она показалась высохшей от времени. Тулупчик на ней болтался, как на вешалке, а из-под длинных юбок виднелись голые ноги — ни колгот, ни подштанников Марейка не носила, лишь серые вязаные носки чуть выше щиколоток, и на вид эти носки казались колючими и кусачими. Лицо у старухи было скуластое, длинноносое, с узким треугольным подбородком и острым взглядом синих глаз, удивительно молодых и ясных. Брови — кустистые, мохнатые, платок надвинут на лоб. Как есть ведьмачка! Правду люди гооврят. Но не страшно ни капельки, да и чего бояться ее, старухи немощной? Ее пожалеть надобно — век свой доживала одинокая, никому не нужная.