Снежанка стоит и едва дышит, боясь спугнуть волшебство, и забыла будто, что ее звали. А все вокруг сверкает, искрится, и звезды на небе танцуют, хоровод водят, подмигивают девушке — мол, айда, с нами плясать! Так бы и вспорхнула, полетела бы — да вот крыльев нет…
— Да что за девчонка характерна така? — Часиха вышла на крыльцо, не утерпев, видать, ждать. Руки в боки, лицо каменно, брови сведены.
Но девушка знала — бабка добрая, только для вида сейчас ярится. Часиха всегда возилась с ней, когда приезжала Снежанка на Урал, и гостья с юга любила по лету ночевать с ее внучками на сеновале. А ещё старуха заставляла пить парное молоко — Машка и Аришка пенку любили, а городская Снежанка все пыталась сбежать да отнекивалась — вкус молока только что из-под коровы взятого казался ей противным.
Девушка прошла мимо конюшни по двору, занесенному белой снежной крупой. Скрипнула калитка в палисадник. Ветер? Снежанка бросила быстрый взгляд на голый малинник, который чернел за деревянной оградкой палисадника. Но ветра не было, а ветки шевелились, словно кто-то лазил по кустам. Снежанка частенько видела что-то недоступное другим — вот и сейчас в морозном воздухе появилось облачко пара, будто кто его выдохнул, а после и сморщенное личико показалось — улыбка у духа хитрющая была, словно знал он что-то, что другим неведомо.
Старуха все так же стояла на крыльце, опираясь о перила — она явно ничего не замечала. Снежанка лишь улыбнулась зимнему духу и помчалась по лестнице, чтобы настырная Часиха не поняла, что девушка снова видит что-то странное. По детству-то все смеялись, когда махонькая и любопытная девчушка рассказывала, что узрела лохматого дедка под печкой, у которого лицо точь-в-точь, как у покойного деда Пани, которого Снежанка и видала только на фотокарточках, или когда говорила, что под лавкой патлатая шишига зубы скалит — и как избу пробралась… А то, бывало, в лесу выходил к девчоночке зеленоволосый лесовик с кожей, будто кора дуба — коричневой и сморщенной… В пруду заводском, в стороне поселка Паранино, у мостков да лодок, водяницу Снежка одного разу разглядела, волосы у нее были что трава луговая или ряска речная, на них — венок из крупных ромашек и малиновых мелких цветочков, похожих на васильки — часиками их называли. В пруду вода хорошо прогревалась, детвора все лето там купалась… это все было, когда Снежанку привезли к баушке на все лето, годков десять ей было, и к воде без надзора старших сестер ходить не разрешалось. Но своенравная девчонка часто сбегала, а Аришка с Машкой никогда не сдавали — такие же хлынки были, то в лес по ягоды умчатся без спросу, то на речку, а то и к яру, что на Первомайке — туда идти долгонько было, зато места больно красивые, цветов много и родник бьет.