Правда и рубашки у неё были не такие, как у принцессы, не прозрачные, батистовые, в кружевах, ничего не скрывающие. Нет, Эли шила себе рубашки на зиму из тёплой бумазеи, широкие, в пол и с длинными рукавами. Вырез — только чтобы голова пролезла. Диону, кстати, она такие же сварганила, а к ним бумазейные подштанники, чтобы главные части тела не отморозил. Так и сказала, когда вручала, даже не смутилась ни капельки.
Халата у неё не было, чтобы встать с кровати она накидывала на плечи огромный платок из козьего пуха, прикрывавший её как палатка, но и то не ради стыдливости, а для тепла. Если же надо было выйти из натопленной спальни в холодную залу, надевала прямо на рубаху обыкновенный кожух мехом внутрь и так ходила до самого завтрака.
Ничего пикантного при этом в её виде не было. Вообще, ведьма не пользовалась никакими средствами обольщения, как, например, придворные дамы, и, видимо, ими не владела, зря наговаривал Орельен. Только вот тянуло к ней юношу как на аркане и было очень обидно, что она этого не замечает.
***
Уже почти целая декада прошла с тех пор, как принц перебрался в комнату ведьмы, но дело никак не желало стронуться с мёртвой точки. Никто не решался заявить о своих чувствах и желаниях прямо, а намёков и телодвижений ни один, ни другая как будто не замечали.
Подобная бодяга могла бы тянуться ещё долго, если бы дело происходило в цивилизованном мире, но здесь, в глуши, в изоляции от других людей, нормальная физиология быстро расставила всё по местам.
Дион проснулся оттого, что кто-то щекотал ему нос, да так, что чих был неизбежен. Оказалось, Элидия умудрилась приспособить для этого пушистый кончик своей косы, а сама, лёжа у него на груди, мерно посапывала. При том рубашка у неё задралась так, что уже ничего не прикрывала. Да и сам Дион в процессе сна пригрелся и стащил с себя рубаху, оставшись в одних подштанниках, так что Эли нежной щёчкой прижималась к его голой груди, а он сам уютно расположил собственную длань у неё на обнажённой ягодице.
Первым побуждением принца было навести порядок и приличия. Одёрнуть сорочку ведьмы и переложить её как-то по-другому, а самому натянуть недостающий предмет туалета, отодвинуться к стеночке и сделать вид, что всё так и было. Ещё декаду назад он бы так и поступил, но сегодня…
Рубаха, сбившаяся выше грудей в плотный валик, явно мешала Эли, и он осторожно стянул это бесполезное одеяние. Ведьма не проснулась, просто задышала чуть иначе. Ничем не стеснённое нагое тело, спиной почувствовав прохладу, тут же попыталось прижаться к нему тесней. В полумраке Дион разглядывал то, что уже давно рисовал себе в мечтах: нежные округлости грудей, тонкую талию, мягкую линию живота, широкие бёдра…