Теперь можно и рассказывать, а начать следует с того, что я индеец лакота из племени оглала и по рождению принадлежу к клану Пятнистого Орла. Мой отец — Большая нога, моя мать — Маленькая женщина, которая работает левой рукой. Мать моей матери и её отца я помню очень смутно. Её звали Пучок Перьев Ласточки. Отца же моего отца убили в стычке пауни, когда я был ещё младенцем. В том году солдаты полковника Харни напали на один из лагерей Дакота-Брюле и убили 86 индейцев, и эта кровь была далеко не первой и не последней.
Родился я в месяц, когда телята нагуливают жир, и получил свое главное имя по знамению — в тот момент, когда я появился на свет, на небе сияло солнце, однако тут же прогремел гром. Мои отец и мать были щедрыми и зажиточными людьми, поэтому они пользовались любым случаем, чтобы напомнить племени о моем существовании и часто устраивали праздники для соплеменников с раздачей подарков, когда я, например, сделал свой первый шаг, научился плавать в реке, впервые сел на лошадь или пустил свою первую стрелу. Мне было одиннадцать лет, когда моего отца ранили в битве «Ста убитых», которая была, как ты знаешь, в 1866 году. Но тот случай, с которого я хочу начать свой рассказ, произошел задолго до этого события, потому что тогда я был ещё совсем маленьким и глупым, но уже после того, как мой отец сделал мне мой первый лук.
Я помню, что уже тогда услышал от матери о бледнолицых, о васичу, и если я почему-то капризничал, то она говорила, что, если я не буду слушаться, придут васичу и заберут меня. Наверное, все матери на свете одинаковы и пугают детей тем, чего они не знают, однако я уже тогда знал, что васичу можно убить и как-то раз ей ответил, что когда вырасту, то пойду и убью всех васичу. Тогда мне было уже шесть или семь лет, и я целыми днями играл в войну с другими мальчишками, умел хорошо стрелять из лука, и скакал на собственном пони, не уступая другим.
В тот год наша стоянка располагалась у подножия Хе-Запа — Черных Холмов у Безымянного ручья, где было много травы для лошадей и где мы провели зиму, так как рядом был лес, снабжавший нас топливом. Я помню, что зима в тот год была очень холодной, но голода мы не испытывали, потому, что осенью мы хорошо охотились на бизонов и сделали большие запасы. А потом уже весной в окрестных лесах появились лоси и другая дичь, и наши охотники добыли много свежего мяса, поэтому-то мы там и остались до времени моего дня рождения. Лето было очень жарким и мы, мальчики, много времени проводили у воды, где купались в глубоких заводях, потому, что на перекатах даже нам там было всего лишь по колено. Однажды я ушел так далеко, что перестал слышать голоса товарищей и нашел замечательное местечко, где можно было вдоволь поваляться на горячем песке. Течение возле берега, где я стоял, было очень быстрым, а в воде лежало множество разноцветных камешков. Я пошел туда, где у противоположного берега была глубокая заводь, и сразу же заметил среди красных и серых камней на дне реки много желтых камней самого разного размера. Тогда я начал подбирать самые крупные и меня удивила их тяжесть. «Такие тяжелые камни хорошо бросать в цель!» — подумал я, и тут мне попалась на глаза высокая сосна с раздвоенной верхушкой, у самой развилки которой виднелось большое дупло. Я отошел подальше, и начал бросать в него свои желтые камни и бывало, что попадал, а бывало, что и промахивался. Постепенно камни у меня закончились, и я набрал себе новых и бросал их до тех пор, пока у меня не устала рука.