Сколько Медуза пробыла в городе? У меня есть ее кровь, но бес не учуял. И Циклоп упрямо не находится, хотя я чую, кожей ощущаю, что он здесь. Палача жертва не обманет. До конца — не обманет и не спрячется. Все равно найду — из-под земли достану. Из-под земли… Я старательно обходила эту возможность стороной, однако…
Я нахмурилась, припоминая планы города. Катакомб здесь нет, если не считать подвалы бывшего научного института, они же — старые лаборатории. Не потому ли Циклоп и крутился у больницы? Да, земля глушит большинство сигналов жизни. И силу ритуалов. И… тьма, как же я не люблю лазить по заброшенным местам… Я уже не в том возрасте, чтобы ищейкой носиться по грязным подвалам, высунув язык, и как же мне не хватает группы помощников…
Встав, я оправила плащ и неспешно побрела в сторону больницы. Пока мы выслеживали родственников Ехидны и ее помощников, у меня под рукой была прекрасная группа. Мелочь первой-третьей ступени — чтобы выслеживать, вынюхивать и собирать сплетни. Ребята постарше — четвертая-шестая ступени силы — проверяли, подтверждали, находили, пасли жертву. И я, вишенка на торте.
Моя седьмая ступень, конечно, невесть что, еще выше — Совет, они же — главы отделов, да сам глава наблюдателей… Но я — единственный палач, и по полномочиям равна ему. Почти. А теперь… Наша с начальником авантюра карается смертной казнью, поэтому… Никакой доверительной помощи. Пока знаем только мы с ним… И даже моя семья не в курсе. Почти. Да, последние пять лет я живу в режиме «почти», хожу по лезвию ножа, играю с огнем…
По улицам лениво расползались весенние сумерки. Удлинялись тени на аллеях, гасло закатное зарево, возвращался прохладный ветер. Я уверенно шла в сторону больницы, хладнокровно планируя охоту. Ведьм пытать… не могу. Не всегда получается. Колдуны — совсем другое дело, особенно спятившие. Ведьмы — сестры по силе, и пусть я выросла среди колдунов-наблюдателей, в мужской среде, наставница приучила к тому, что ведьмы своих не бросают. И пусть я для них изгой — наблюдатель, предатель, как заметила «скорпиошка». Простые истины при понимании и принятии сидят внутри занозой, шагу не дают ступить без напоминаний о совести и ведьминской чести.
Больничные корпуса терялись в старых тополях и березах, над кованой оградой склонялись душистые ветви цветущей черемухи. Я глянула на приоткрытую калитку и пошла в обход вдоль ограды, ко второй калитке. Не хочу, чтобы сегодня меня здесь видели. И Стёпа, слава богу, спит. Завтра ему с семи утра на суточное дежурство, и крепкий сон очень кстати. Для нас обоих. И очень кстати бы поесть, и где-то в сумке валялось яблоко…