— Пробуйте, это вкусно! — Девушка закинула в рот сжавшуюся личинку и со вкусом прожевала, закатывая от удовольствия глаза. По коже пробежали мурашки, неужели остаточное восприятие с того момента, когда сущность спала?
— Воздержусь. — Алина пожала плечами и взяла коричневого кузнечика. Вот уж и правда Голод.
Её я нашла возле городской стены, она, и ещё несколько людей, подпирали спинами дерево ограждения. Впалые щеки, бледные, потрескавшиеся губы, выступающие кости в грязных, дырявых тряпках. Кто-то помирал от болезни, кто-то от многочисленных ран. Их объединяло одно — каждого считали мусором, недостойного жить в маленьком городке. Амели, так звали девчушку лет тринадцати. Как потом узнала, она оказалась круглой сиротой в десять лет, а родственники достаточно быстро отобрали маленький домик, оставшейся той от родителей. Голод тогда многое пережила за три года, насилие кузена, побои жены дяди, и работа от рассвета до заката за жалкий кусок хлеба да стакан грязной воды, а когда ей исполнилось тринадцать и огрела насильника палкой, то его родители выгнали её, нажаловались старосте на неблагодарную племянницу. Идти было некуда, да и не смогла бы со сломанными ногами, так и осталась у изгороди города помирать в надежде, что уж следующая жизнь будет лучше. Человеческие души для меня всегда открыты, вот и Амели прочитала. Когда-то, до первого пробуждения, я так же подвергалась насилию и голоду, поэтому не смогла пройти мимо, ещё и Чума попросил, слишком уж похожа была на его дочку, что умерла вот уже как десять лет назад. За эти года я привыкла относиться к нему и Войне как к сыновьям, решила принять под своё крыло и эту девочку. Со временем она отогрелась, стала преданной, словно пёс, и безропотно исполняла любой приказ, взамен получая уважение и нерастраченное материнское тепло.
— Давай своего кузнечика. — Алина радостно улыбнулась. Вот же ненасытная, всегда что-то жуёт, за столько тысячелетий так и не избавилась от страха, что еда может кончиться. Взяла того, что поменьше, он выглядит наиболее аппетитным из всего этого безобразия. Первый хруст и меня передернуло. Вроде неплохо, словно пережаренную рыбью шкуру прожевала, достаточно съедобно, если не знать что ешь.
— Вот, я же не дам вам съесть какую-нибудь гадость. Как все прошло? — Хитро улыбнулась и вытерла руки об салфетку.
— Очень даже хорошо, но нам предстоит готовиться к зрелищу, осталось узнать место просмотра. Где Война и Смерть? — Девушка прожевала очередное насекомое и задумалась.
— Вроде со списком смертей разбираются, я уже закончила в Африке.