– Да.
– Это дело государственной важности.
– Угу, – кивнул я, опуская взгляд и положив подбородок на сплетенные пальцы.
Пока думал, ротмистр и барон молчали, не мешая мне. А думал я долго.
Десять-пятнадцать лет. Негарантированная выгода. Возможность болезненного проигрыша. И зачем это мне? Дома я даже улицу переходил, если видел пьяные и шумные компании на тротуаре. Нужны мне проблемы на ровном месте? Самая лучшая драка это та, которую ты сумел избежать.
– Я согласен, – изрек я после продолжительного размышления.
«Ну Олега, ну ты дебил…» – как вживую прозвучал голос Мустафы из воспоминаний.
Нерациональное решение. Неправильно. Но в то же время… рациональное и правильное.
Я – в прошлой жизни, никогда бы самостоятельно не прыгнул с парашютом или не полетел на вингсьюте. Именно по желанию, для развлечения. Зато, допустим, в клетке к акулам спуститься – почему бы и нет? Безопасная опасность манит.
В Первую мировую гвардейские офицеры, в том числе аристократы, шли в атаку впереди пехотных цепей. В этом мире, когда Первая мировая закончилась, аристократы – благодаря магии, в первых рядах и остались.
Да, дома я колотил в зале грушу и других людей, но это совершенно не то. В этом мире выражение, что решение вопросов насилием удел варваров, неприемлемо. Никто просто не поймет. А если кто-то поймет, на дуэль вызвать может – здесь это в порядке вещей до сих пор. Поэтому сейчас мне просто надо проверить себя.
– Прекрасно, – кивнул ротмистр. – Максимилиан Игоревич, после наложения слепка души мы готовы начать работу по обеспечению операции.
Фон Колер кивнул и степенно поднявшись, двинулся к выходу из зала совещаний. За весь разговор он, кстати, ни слова не проронил. Шагая за бароном понял, что направлялись мы в подвал здания. И пока спускались по лестнице я четко почувствовал – именно сейчас получу ответ на вопрос, почему за использование темных искусств введено наказание смертной казнью.
Когда барон открыл массивную дверь камеры, я первым шагнул вперед. Находившегося в заточении узника видел впервые. В тот момент, когда столкнулся со взглядом необычных, неестественного цвета глаз и почувствовал ауру обреченности, без лишних слов осознал причину так давно волнующего меня вопроса.