Я достал пачку и открыл дверь, но в последний момент остановился и обернулся. Мама смотрела на меня; на ее лице читались обида и разочарование. В детстве такое выражение лица вызывало у меня чувство вины, и с тех пор ничего не изменилось. Но на этот раз к нему примешалось что-то еще, что-то вызвало у меня желание заорать что есть сил… жалость.
Сжав челюсти, я вытащил сигарету.
— Скоро вернусь.
Мама просто покачала головой. Она не одобряла мою привычку курить, но я был не в состоянии сидеть в этом доме… без Хейло.
Ага, потому что ты вынудил его, мудак.
Я вышел на крыльцо, закурил и закрыл за собой дверь, затем осмотрел улицу и замер. Хейло стоял на тротуаре под уличным фонарем и смотрел в сторону моего дома. Руки он запихнул в карманы джинс, а на лице отражалась злость. Таким я не видел его ни разу: губы сжаты в тонкую линию, тело напряжено. И пока я заставлял себя спуститься по лестнице, его взгляд был прикован ко мне. Хейло выглядел так, будто вот-вот взорвется и, будучи королем мудаков, я решил активировать детонатор.
— Надумал вернуться и извиниться за грубость? — Я остановился перед ним и заметил, как на его скулах заиграли желваки.
Разумней было бы отвалить от Хейло к чертям. Но разве я когда-нибудь поступал разумно? Нет.
— Хватает же у тебя наглости, — наконец ответил он и шагнул ко мне.
Не знаю, почему не отступил назад. Хотел ли я быть ближе к нему, или решил для себя, что получить от Ангела по морде будет честно. И остался на месте.
Поднес сигарету к губам, затянулся и, наклонив голову, выпустил дым.
— Да? И что же случилось?
Хейло прищурил глаза, пытаясь понять, кто я такой и где тот человек, которого он знал последние несколько месяцев, и который теперь исчез. Но вот-вот состоится релиз альбома, и появится группа, которая взорвет к чертям весь мир рока, поэтому не было «лучшего» времени, чтобы выложить карты на стол. Только представьте, как бы все сложилось, если бы Хейло не думал, что я невероятный.
— Ты пригласил меня в дом к своей маме, а затем превратил все в херню. Вот что случилось.
— Звучит, будто ты немного обижен? — спросил я, поднося сигарету к губам.
Но прежде чем я успел затянуться, Хейло выхватил сигарету у меня из рук и бросил на землю. А потом гордо выпрямился у меня перед носом.
— Лучше быть обиженным, чем долбанным трусом.
Я отклонился назад, удар вышел слабым. Стиснув зубы, я позволил разочарованию вечера затопить себя.
Я не хотел этого. Не хотел всех этих сложных эмоций, которые вызывал во мне Хейло. Стоя там, немного пошатываясь от его удара, я сделал то, что делал всегда, когда меня загоняли в угол: начал наносить удары без единой мысли в голове, желая только одного — нокаутировать противника.