— И что дальше?
Я щелкнул пуговицей его джинс и потянул молнию вниз, Хейло раскрыл губы и выгнул спину. Я сунул руку ему в джинсы и обхватил пальцами его член.
— Черт… — произнес он.
Я ухмыльнулся.
— О, Ангел. Если бы я на секунду мог подумать, что ты сможешь быть тихим, я бы снял твои джинсы и усадил тебя на мои колени….
Хейло опустил руку сверху на мою, его глаза вспыхнули, я приложил палец к его губам и усмехнулся.
— Но ты не можешь. Тссс…
Когда я сжал его член, Хейло стиснул челюсть, Иисусе, как же он великолепен. Он смотрел на меня откинувшись на спинку кресла, его запутанные кудри обрамляли лицо, и в темноте комнаты домашнего кинотеатра, огромный экран излучал достаточно света, подчеркивая весь рельеф его потрясающего профиля.
«Я мог бы написать песни об этом лице», — подумал я, а Хейло прикрыл глаза и толкнулся бедрами вверх, плавно скользя своим членом в моем кулаке. Я мог бы написать альбомы, симфонии, посвященные его потрясающей внешности, настолько он был прекрасен, и, не сумев устоять, я наклонился над подлокотником кресла и накрыл рот Хейло своим.
Как только наши губы встретились, Хейло отпустил мою руку и обхватил меня за лицо, мой язык скользнул между его губ, а он в ответ прижался своим телом ко мне, приподняв бедра с кресла. Я полностью забыл о фильме, но к счастью, он был где-то ближе к концу, и звук взрывающего всего и вся разлетелся по комнате, потому что Хейло не смог молчать даже ради спасения самого себя. Он застонал и сунул пальцы в мои волосы, вытянулся над креслом и углубил поцелуй, совершая бедрами короткие фрикции в погоне за собственным взрывом, но будь я проклят, если все произошло бы в темноте.
Отстранившись от его рта, я сжал кулак вокруг члена Хейло и накрыл другой рукой его рот. Глаза Хейло вспыхнул от раздражения, в тот момент его разочарование было таким же сильным, как и жажда, пожиравшая его. Его дыхание участилось, движение его бедер стало замедляться, пока они не застыли в неподвижности, я оглянулся на заканчивающиеся титры, мужчина рядом со мной проследил за моим взглядом.
— Ангел, застегнись.
Я неохотно освободил руку и сглотнул, пытаясь приспособиться, но это было бесполезно. Мне было не по себе от того, насколько твердым был мой член. И это было невозможно скрыть.
Свет зажегся секунду спустя, достаточно ярко ослепив любого нормального человека. Но для тех, кто выпил столько же, сколько мы, включившийся свет имел обратный эффект для нас, сделав все еще сложнее, чем алкоголь.
— Ублюдок, — сказал Слейд, морщась, прикрывая глаза, Киллиан засмеялся у двери.