Его бедная, милая Джиллиан. Подвергалась физическому, умственному и эмоциональному насилию.
«Оставайся объективным! Откажись от сочувствия».
— Ты гораздо сильнее травмирована, чем я предполагал.
Констатация факта, без малейшего намека на эмоции. Хорошо.
— Я знаю, — сказала она и тяжело вздохнула. — Может быть, мы сможем… заключить сделку? Если ты найдешь мне какую-нибудь еду — кроме животных — я сделаю все возможное, чтобы заставить тебя ощущать эмоции, такие как счастье или даже печаль. Поэтому ты и связался со мной, в конце концов. Так что я помогу тебе почувствовать что-нибудь, что угодно.
Его ложь ему аукнулась. Он хотел стать для неё проектом, чтобы у неё была причина проводить с ним время. Если она постоянно будет пытаться сделать его счастливым…
Он ослабеет. Возможно. А может и нет.
«Почему я не чувствую тебя так же сильно, демон?»
Не было необходимости продолжать обман. Кроме того, она уже заставила его почувствовать себя хорошо. Притворство, что он ничего не почувствовал, чтобы она не оставила попытки, сделает его лжецом.
И что? Ему бывало намного хуже.
Он должен сказать ей правду и пообещать наказать её, если Джиллиан попытается заставить его что-нибудь чувствовать. Кроме…
Несмотря на опасность, ему понравилась ее идея сделать все возможное, чтобы он почувствовал себя… довольным. Да. Именно.
Он наплевал бы на все — кроме своей миссии — чтобы быть «соблазненным» женой. Сначала он должен был подтолкнуть её в этом направлении.
— Ты в любом случае сделаешь все возможное. — Этот злодей-притворяющийся-героем-романа заставит свою героиню работать на него. — Хоть торгуйся, хоть нет.
Теперь она самодовольно брызнула в него водой.
— Ты и это заставишь меня сделать?
— Нет, — сказал он и нахмурился, чтобы запугать её. Она думала, что схватила его за яйца.
«Скоро, маленькая жёнушка. Скоро».
— Тогда эта сделка — единственный способ гарантировать мое сотрудничество. Так что, если ты хочешь, чтобы я пробудила в тебе чувства, то накормишь меня чем-нибудь кроме мяса. О! И ты согласишься отвезти меня домой, когда я добьюсь успеха. И не причинишь вреда Уильяму. Или Торину. Никогда.
Он почти огрызнулся: «Не произноси имена других мужчин».
Напрягшись, он раздвинул её ноги и встал между ними. Быстрее молнии она положила руки ему на грудь, чтобы оттолкнуть. Пьюк же просто придавил её тело своими собственными и остался на месте.
Он жаждал облегчить её страх перед близостью… которая скоро произойдет, напомнил он себе.
— Как ты заставишь меня испытывать эмоции? — спросил он. Эмоции, в которых он никогда не признается, чтобы заставить её продолжать попытки.