— До нашей связи ты слабел, когда испытывал эмоции?
— Да. — В этом он никогда не признавался другим, даже своим друзьям, после того, как они становились свидетелями эпизода. Информацию могли использовать против него. — Вот почему я так долго не приходил после нашей первой встречи. У меня не было сил вернуться.
Джиллиан перестала паниковать и немного расслабилась.
— Это ужасно. Мне очень жаль, Пьюк.
Сочувствует? Ему?
— Хватит болтать. — Что сделано, то сделано, и он не почувствует себя виноватым. Нет, он не станет. — Пойдём. — Решившись, он поднял её и, удерживая за руку, повёл. — Чем дольше я здесь, тем дольше вы будете разлучены с Уильямом. — Слова ударили сильнее, чем хлыст.
— Ты придаёшь слишком большое значение нашим отношениям. У него сотни любовниц. Может, тысячи. Я всего лишь друг. Или, вернее, была.
— Друзья лучше, чем любовники. Его отчаянное желание спасти тебя из моих зловещих лап будет только возрастать. Он с радостью выторгует твою свободу.
— Хорошо. Допустим, ты прав, и я особенная, — сказала она. — Ты действительно думаешь, что он поможет тебе после всего, что ты сделал?
— Да. Потому что для него, — «для меня?» — твоя безопасность важнее его гордости.
— Просто… отпусти меня. — Теперь она казалась мёртвой. — Для тебя это плохо закончится.
Пьюк остановился, повернулся и пристально посмотрел на неё, но тут его мысли оборвались.
«Потрясающая. Ошеломляющая. Изысканная».
«Дразнящая. Возбуждающая».
«Моя».
«Никогда не будет моей».
Ей шло бессмертие.
Ранее он украл для неё чистую одежду. Порыв ветра — лёгкое белое платье облепило одну сторону её прекрасного тела. Вокруг её утончённого лица развивались длинные пряди волос; когда солнечные лучи ласкали её, пряди блестели разными оттенками коричневого цвета: клён, умбра и корица. Одно прикосновение, и он…
«Нужно сосредоточиться».
— Уильям, может, и способен превзойти Сина, но твой мужчина никогда не одолеет меня. Мне нет равных. — Пьюк наклонился к ней, коснувшись своим кончиком носа её. — Возможно, ты недооцениваешь всё худшее во мне, потому что до сих пор видела только лучшее. Хочешь ощутить те ужасные вещи, которые я могу сделать?
Она побледнела, но нашла в себе силы держаться.
— Давай. Покажи тогда мне в себе худшее. Заставь меня тебя возненавидеть.
Он выгнул бровь.
— А ты ещё не ненавидишь?
— Ещё нет, но уже близка.
Если бы она ненавидела его, расстаться с ней было бы легче.
Отлично. Пьюк замешкался на долю секунды, прежде чем вызвать новый слой льда и заморозить все эмоции. Сначала возникнет надежда, потом какое-то подобие нежности. Наконец, желание.