Раненые продолжали поступать - уже в основном мечники, с которых в первую очередь надо было снимать доспехи, чтобы добраться до ран. Ксения даже не заметила, когда к ней присоединились эльфы - как потом выяснилось, присланные по просьбе Шилоха. Именно они и занимались снятием доспехов, чтобы целителям можно было немедленно заниматься своей непосредственной работой.
- Ну и ночка, - пыхтя, сказала на ухо Ксении Сиринга. - Мы с Рубусом столько набили демонов-оборотней! Ух! Но их очень уж много. Князь уже послал не только мечников, но и простых ратников - лить смолу со стен. А ещё факельщиков - они бросали огонь вниз, а мы били по демонам из луков! Это было... - Сиринга облизала пересохшие губы и плотоядно улыбнулась, словно вспоминала не об убийствах, а о любви с Рубусом. - А ещё Гавилан послал наших волков-оборотней на помощь мечникам. Теперь отряды будут постепенно сменяться. Устанут одни - пойдут другие.
- Разрешит ли Корвусу князь отдохнуть? - тревожно спросила Ксения, не ожидая ответа. - Может, он со злости потребует, чтобы Корвус не вылезал вообще из всех битв?
- Корвус - отличный воин, - покачала головой Сиринга. - Такого князь не захочет терять, даже обозлившись на него. И ещё, Ксения... Князь привык доверять Корвусу, и его провинность будут помнить недолго. Все знают, что Корвус не только хороший воин, но и всегда честен со всеми.
Ксения старалась не улыбаться, хотя губы разъезжались от счастья: она с кем-то может поговорить о Корвусе!
Принесли следующих раненых, а заодно - новости: крепостные отряды погнали врага от ворот! Все обрадовались, даже раненые. Появившийся в зале князь был удостоен не только приветственных криков, но и дружных славословий, типа: "Да здравствует князь Гавилан!"
Одна Ксения насупилась, обиженно бормоча себе под нос: "Как будто дрался он, а не Корвус!"
А потом именно она испортила всем праздничный настрой.
Последние несколько минут, когда раненых воинов не всем целителям хватало, а мелкие раны могли обрабатывать и обычные маги-целители, она настраивалась на Корвуса, действуя по одному из колдовских приёмов Адри, чтобы передать ему, уставшему, свежие силы.
Донастраивалась.
Слёзы брызнули так, словно она долго крепилась - и вот в один миг не выдержала и зарыдала. Тонкий пронзительный вскрик будто сам вырвался наружу, пока она падала на колени. Всё. Больше она ничего не видела и не слышала из того, что происходило в целительском зале. Теперь она было целиком и полностью в той страшной темноте, где яростно звенело оружие, сверкая и мелькая в пламени падающих с крепостных стен факелов, где вместо человеческих голов круглели шлемы и где над воинами крепости внезапно выстрелили призрачно-зелёные нити.