Старуха помолчала, а потом неожиданно вкрадчиво сказала: "Есть один способ передать тебе знания без боли. Время передачи пройдёт такое же, как если бы я передавала тебе свои знания с болью". И замолчала, выжидая.
- И что для этого нужно? Что - взамен? - сообразила, наконец, спросить Ксения.
"Ты узнаешь о моей жизни. Я - о твоей".
Ксения поразмыслила.
- А почему без боли?
"Мне хочется увидеть твою жизнь - тебе хочется получить мои знания. Желание многое значит в магическом обмене знаниями, снимая запреты и открывая границы".
- А... почему тебе хочется увидеть мою?
"Третий человеческий век живу - всё одно и то же... - уже проворчала Адри. - Тебе за тридцать. Может, интересного в собственной твоей жизни нет, но ты видела другой мир и многое в нём. Хоть на него насмотрюсь!"
Ксения слабо улыбнулась: всё правильно. В её жизни ничего особенного нет. Всё как у других: родилась, ранее детство под бабушкиным присмотром, потом детский сад, школа, университет, замужество, каждодневная беготня по замкнутому кругу "дом - работа - дом", перемежаемая походами в магазины. И больше... ничего. Ну, а если Адри всё узнает о неудачном замужестве? Женщина женщину поймёт. И Ксения прошелестела:
- Хорошо. Согласна.
Некоторое время она смотрела на стену, на которой подрагивали тени укрытия и световые пятна от костра. А потом сон глухо вполз в её сознание, и Ксения начала медленное погружение на дно небытия.
Когда она легко проснулась, как от хорошего и качественного сна, обнаружила, что ладони упираются в густую и тёплую шерсть. Долго таращила глаза, пока не услышала:
"Метта это. - А потом без паузы Адри чуть не прорычала: - Ну и козёл твой бывший! И как ты его столько терпела?!"
Переход от личного опознания, кому принадлежит шерсть, к оценке Адри бывшего мужа был таким внезапным, что Ксения сжала кулаки, чтобы не затрястись от резкого и сильного приступа смеха и не разбудить Метту. Потом новый приступ - от напоминания себе: "Узнать, когда Метты не будет рядом, есть ли в этом мире настоящие козлы!"
Наверное, она шевельнулась всё-таки, а волчица почувствовала это. Метта мягко перевалилась с бока на лапы и потрусила в темноту. Желание смеяться сразу пропало. Ксения приподнялась на локтях, глядя ей вслед, несколько ошеломлённая мыслью, что Метта спала рядом в таком облике, чтобы она не замёрзла. А ещё Ксения была ошеломлена именно тем, что слово "оборотень" теперь и наглядно закрепилось в её сознании не как нечто фантастическое из ряда "Сказки всё это!", а другим - привычной обыденностью здешнего мира. До этой-то минуты Ксения принимала всё на веру. А тут...