Мы начали бороться рогами.
Это движение ненадолго привлекло к нам внимание всех женщин в комнате. Впрочем, они реагировали, как и женщины ракхии, ведь борьба рогами являлась интереснейшим зрелищем проявления силы.
Я вздохнул. Как бы мне хотелось, чтобы Кэлли тоже радовалась, наблюдая, как я чем-нибудь занимаюсь, даже чем-то таким простым, как это. «Она была такой грустной».
Это причиняло моему сердцу боль.
Когда мы закончили, Арох заметил мой пристальный взгляд, направленный на его горло, и его грудь словно расширилась от удовольствия и гордости. Брат хрипло протянул:
— Хиккиис. Но тебе стоит попросить об этом… в отличие от нас люди не склонны к подобному.
Я запомнил это. «Хиккиис — это любовные укусы. Я жаждал резкого любовного укуса Кэлли».
Бесполезное желание.
— Твоя женщина проявляет к тебе благосклонность, — поздравил я Ароха.
Я ни в коем случае не завидовал ему.
Но надеялся, что мой человек все же исцелится, укусит меня и покажет всем, что она в какой-то мере удовлетворена мной как своим мужчиной.
Пока что Кэлли даже не прикасалась ко мне.
Впрочем, я должен был быть довольным, что не провожу ночи на полу.
У меня была привилегия спать на ее кровати… но там мы тоже никогда не прикасались друг к другу.
Однако, когда она спала, я максимально близко подвигался к ней, чтобы ощутить тепло ее тела.
И чтобы она ощутила мое.
Мне казалось, что из-за моего присутствия Кэлли чувствовала себя лучше и расслаблялась.
Когда я был рядом, ее не так часто мучали безжалостные кошмары. Я ложился настолько близко к ней, что засыпал, укутанный ее запахом, из-за чего тоже лучше отдыхал.
Иногда, когда она металась по постели из-за кошмара, ее волосы задевали меня.
Иногда, я слабо сжимал между пальцами ее пряди и шептал утешения. Представлял, что обнимаю ее.
Это тоже помогало мне отдохнуть.
Но я мог лишь притворяться.
Потому что Кэлли не приветствовала мои ласки.
Я говорил себе, что могу быть терпеливым.
Но смотря на своего такого довольного, такого счастливого и с такой четкой меткой брата… я понимал, что его пара относилась к нему с величайшим уважением.
Моя же… не могла до меня дотронуться.
Его пара явно потратила часы, оставляя отметки на его коже как символ ее глубокой привязанности.
Моя часами сидела в ванной, пытаясь содрать с себя кожу.
Моя пара была искалечена.
Впрочем, я бы никогда не бросил Кэлли, но если бы мог, то сжег бы дотла всю планету Дэндроаспис за то, что они сотворили с ней. Отомстил бы за пытки, которым их люди подвергли мою пару.
Если бы я уничтожил всю их расу, то, возможно, Кэлли наконец смогла бы спать спокойно.