Вместо того, чтобы чувствовать себя потерянной и полумертвой, с каждой минутой мое внимание обострялось, и во все уголки тела проникал страх.
А когда к моей голове приставили пистолет, я полностью обезумела.
Позже я узнала, что вместо пуль пистолет содержал крошечную схему с программным обеспечением… но все же.
Я кричала так, будто вот-вот умру.
В тот момент я действительно верила, что погибну.
Мне показалось, что мой мозг начал плавиться… поэтому я схватилась за голову и упала на пол, продолжая визжать.
Вот тогда жуткий монстр-инопланетянин потерял рассудок. Он сошел с ума и напал на того, кто только что стрелял в меня.
Когда давление за ухом ослабло настолько, что я снова смогла двигаться… я побежала.
Пока мои похитители дрались друг с другом, я куда-то забежала, спряталась и стала прислушиваться. «Это нереально, это нереально…»
Я с ужасом осознала, что оказалась уже в другом месте, где-то далеко, очень далеко. Моя кожа стала липкой, тело отяжелело, подобное всегда происходило, когда у меня брали кровь. Я была крепко зажата под чем-то, из-за чего чувствовала себя скрюченной и больной. А еще этот приглушенный рев. Иногда где-то близко. Иногда отдаленно. Вскоре меня схватили и вытащили из моего укрытия, а этот страшный инопланетянин лизнул кожу за моим ухом.
«Он попробовал меня на вкус!»
Монстр медленно вытянул мою руку, где было множество ран и синяков, и начал все ближе и ближе приближать свой рот к моей коже. Мне казалось, что мое сердце буквально разорвется.
Сейчас я считала, что лучше умереть от сердечного приступа, нежели быть съеденной заживо.
Я так боялась, что понравлюсь на вкус, но мой похититель поднял взгляд, и, клянусь, тот казался… грустным.
От его выражения у меня перехватило дыхание.
Я не знала, что это значит. Ничего не могла понять.
Он положил мою руку на мои же колени, скривив губы в разочарованном рычании, и отступил.
«Что, черт возьми, это было?!»
Я вроде как была в самом разгаре острой реакции на стресс… но позже Задеон скажет, что это все мои кошмары.
Я была в шоке, теряла сознание, потом приходила в себя, а иногда кричала.
Это положило начало целой цепочке событий.
Мое поведение взывало к чему-то первобытному в Задеоне. Он перестал видеть перед собой брата, воспринимая его как чужого мужчину… мужчину, который был противником, угрозой.
Его брат поначалу боялся, что Задеон в ярости убьет меня, но он лишь пытался защитить.
Все действия стали выглядеть совсем по-другому, когда он предстал в облике разъяренного, защищающего самца. Самца, в котором разыгралось чувство собственничества.