– Так во сколько мне обойдется Мертвое море с его грязью?
– Вам целиком море или только его часть? – сорвалось у меня с языка.
– Шутница! Это хорошо! Я тоже шутки люблю. И все же – во сколько мне поездочка станет?
– В зависимости от гостиницы и стоимости авиа-перелета цена может колебаться, но меньше чем несколько тысяч долларов не получится. – Я не стала лукавить и обнадеживать старушку.
На удивление мои слова ее отнюдь не смутили.
– А бартером возьмешь? Баш на баш. Не обижу.
– Чем? – не поняла я. Бабушка, оказалось, была экономически подкована, имела представление о бартере и взаиморасчете. Такой вариант я не рассматривала.
– Я говорю, товаром брать будешь?
– Нет, извините, у нас не ломбард, и вещи на комиссию мы не принимаем.
– Ладно, а червонцы пойдут?
– Какие?
– Знамо дело, царские.
– А вам пенсию, – от неожиданности предложения я поперхнулась слюной, – червонцами выдают?
– Детка, какую пенсию? Кошке на «Вискас» той пенсии не хватает, – фыркнула бабулька и вполне серьезно добавила: – Так, осталось немножко золотишка от прежней жизни.
– Не могу, честное слово, червонцами не могу. – Я подумала, что передо мной сидит больной человек, у которого не все в порядке с головой и с которым нужно деликатно проститься. – И знаете что? Вы человек в возрасте. Наверное, у вас и давление скачет, и сердце временами пошаливает?
– Не без того, – согласилась со мной бабушка.
– Нельзя вам климат менять, вам только хуже будет. А Израиль для вас вообще верная смерть. Оставайтесь лучше дома. Мне, конечно, жаль, что я теряю такого клиента, но вы меня поймите: грех на душу я брать не хочу.
– Что ж, должно быть, ты права, внучка. У меня еще и на этом свете дел полно. Все, бывай, пойду я. – Она поднялась с дивана и направилась к двери. Я хотела ее проводить, но она меня остановила. – Сама дойду, не такая уж я и старая. Я возьму у вас цветных журнальчиков? – скорей поставила меня в известность, чем попросила старушка. – Полистаю на досуге.
– Да, конечно. Алена, – мне все же пришлось выйти из кабинета, чтобы дать распоряжение нашему секретарю, – дай…
– Клавдии Андреевне, – подсказала старушка.
– Клавдии Андреевне наши проспекты.
Когда Клавдия Андреевна с десятком журналов в ридикюле ушла из «Пилигрима», Алина не выдержала, чтобы не сказать ей вслед:
– А говорят, что народ нищает. Кто бы знал, что мы доживем до таких времен, когда на деньги, сэкономленные с пенсии, наши старики будут разъезжать по фешенебельным курортам. Слышала, ей Карловы Вары не подходят? Только Израиль!
– А ты слышала, что она за путевку собиралась царскими червонцами расплатиться?