— Тише, — он прижимал меня к себе, продолжая целовать, а я в ужасе отбивалась чем могла. — Перестань. Света! — рявкнул на меня, больно схватил за подбородок. — Успокойся. Давай поговорим.
— Мне не о чём с тобой говорить! Я никогда не стану твоей! Слышишь меня? Читай по губам! Ты мне отвратителен!
Елисеев отстранился так резко, будто обжёгся, а я выдохнула, облокотилась о стену. Всю ночь малыш беспокойно ворочался в утробе и мне не удалось сомкнуть глаза. Если так продолжится, я могу потерять его… Единственное, что мне осталось от Самира, моё маленькое счастье.
— Отвратителен, значит? Хорошо, — прошипел мстительно и, склонившись, посмотрел в мои глаза. — Ты никогда не вернёшься в Россию. Никогда не увидишь свою мать. Ты останешься со мной, хочешь ты того или нет. И плевать я хотел на твоё отвращение, принцесса. И да, я заказал Сабурова. И сделал бы это ещё раз! Я бы всю жизнь его убивал за тебя, поняла?!
По мере того, как смысл его слов доходил до меня, слабели ноги. Меня начало мутить и закружилась голова. Покачнулась, но Елисеев тут же схватил меня своими руками.
— Сейчас, подожди, — подхватив меня на руки, шагнул к кровати. — Я сейчас позову врача. Потерпи, ангел.
Ангел… Я засмеялась ему в лицо. Из последних сил. А потом просто отключилась.
*****
Прошло несколько дней, счёт которым я не вела. Я не понимала день на улице или ночь. Иногда отключалась, но спасительный сон продолжался совсем недолго. Заставляла себя есть, чтобы не навредить малышу, но удавалось с трудом.
Я не успела отойти от одной беды, как на горизонте возникла ещё одна… Теперь я не чувствовала в себе малыша. То есть, я, конечно, чувствовала, но не так, как должно быть. Он не шевелился. Вообще. Иногда мне казалось, будто маленький ворочается когда я сплю, но стоило мне открыть глаза, как всё прекращалось.
Паника понемногу накрывала меня и я оставалась в здравом уме невероятными усилиями. Хотя иногда возникало ощущение, что я уже тронулась.
Врач, как и медсёстры разговаривали со мной, как с маленькой, уверяя, что с ребёнком всё нормально, а мне оставалось лишь верить им на слово.
Сегодня, правда, мне показалось, что он шевелился аж два раза. Надежда всё ещё жила во мне, хоть и выла от боли душа. Впервые решила выйти из палаты, чтобы прогуляться. Приоткрыв дверь, увидела Карама, что с кем-то разговаривал по телефону. За эти дни он не зашёл ко мне ни разу и я даже не подозревала, что он рядом. Меня навещала лишь Алима и её знакомая. Обе переодевались в форму медперсонала и приходили вечером, перед тем, как я засыпала. Алима страдала вместе со мной, я видела эту боль в её глазах. Она горела в том же огне и вскоре я начала ей доверять. Мне неизвестно, по какой причине Самир не рассказывал о своей семье, но его сестра очень его любила, я верила этому. Так сыграть невозможно.