Настя упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуться, но Самиру это не понравилось.
— Перестань. Мы сделаем это по-другому.
— Я не хочу, Самир! — девушка дёрнулась, вырываясь из его рук и, встав на пол, тут же умчалась, отчего-то всхлипывая.
Он остановился посреди лестницы, склонив голову и закрыв глаза. Попытался прогнать пьяный морок, чтобы хотя бы примерно понять, что это сейчас было вообще. Тряхнув головой, бросился за женой, но та предусмотрительно заперлась в спальне.
— Настенька, открой, пожалуйста, — тихо постучал, но из комнаты не донеслось ни звука. — Насть? Может, объяснишь мне, что произошло? Я тебя обидел? Сделал больно? Насть, у нас секс раз в неделю, и каждый раз ты находишь причину, чтобы не спать со мной. В чём дело?
Внутри просыпалась слепая ярость, и Самир сжал кулаки, прогоняя демонов, приказывая им заткнуться. С ней нельзя грубо. Только не с Настей. Она же нежный цветок. Надави он чуть посильнее — сломается.
— Открой мне дверь, девочка. Мы просто поговорим.
Щёлкнул внутренний замок, и заплаканная Настя отступила назад.
Ожидая ответа, он требовательно смотрел мне в глаза. И молчал. Какая-то оглушающая тишина, бьющая по нервам сильнее, чем крик.
А я жевала губы и сопли и не знала, как объяснить ему всё… Может, сказать, что я фригидная? Что не чувствую ничего? А что, как вариант. Но вообще, конечно, глупость. Мне приятно с ним, и Самир это видел. Он не поверил бы в такую чушь.
— Я знаю, что не соответствую твоим требованиям, и ты вправе злиться на меня… — замямлила тихо, а Самир вдруг схватил меня за подбородок, приподнял лицо.
— Посмотри на меня. В чём дело? Скажи прямо, без этих пространных речей, — глаза его не выражали ничего. Стали вдруг ледяными, равнодушными. И лишь подрагивание горячих пальцев, не сильно сжимающих мой подбородок, говорило о том, насколько он напряжён.
— Я не знаю, что сказать, — последняя попытка, и она не увенчалась успехом.
— Настя! — рявкает вдруг, и я пячусь.
Вот оно. Вот оно, то, чего я боялась. Вот такого его взгляда, жуткого и тёмного. Это и есть та граница, дальше которой заходить не хотелось. Не хотелось знать, что там, под этим взглядом. Отчего-то мне казалось, что там ничего хорошего нет.
Он всегда так смотрел, когда хотел меня. Будто совершенно другой человек. Не тот хороший и добрый Самир, которого я знала. Кто-то иной.
— Не бойся, — он, видимо, понимал, что я готова была сейчас бежать, куда глядят глаза, и отступает. — Я просто хочу знать, в чём дело. Мне казалось, мы отлично находим общий язык. Но когда дело доходит до секса, ты становишься другой.