Папа бы сейчас, наверно, позвонил, назвал бы его как-то смешно и обидно, а потом предложил бы спеть… Но папы теперь нет… Надо взять себя в руки. Приходченко не обязан переносить мои истерики и заниматься утешением разнервничавшихся дам. А раз так, стоит перестать думать об отце и вернуться к мыслям о делах.
— Ну и что, удалось Егору выяснить что-нибудь интересное?
— Только то, что те «правильные люди», которые подтвердили этим двум уродам, что заказ идет от надежного человека, лично его тоже не знают. Опять-таки общались только по телефону. Им он в качестве пароля назвал другие верные фамилии — уже авторитетных людей из Москвы. А дальше — тупик. Эти люди нашего орла и знать не знают. Ну или врут, а прижать их нам уже совсем нечем.
Короче: дело ясное, что дело темное… И откуда, интересно, у Яблонского такие связи в криминальном мире? Один из «следаков», главный, только качает головой.
— Совсем не факт, Маш, что это именно его связи. Да и вообще нет никакой уверенности в том, что звонил именно твой режиссер. Кто-то вполне мог просто воспользоваться его трубой.
— Не мог. В том-то и дело. Он его нигде не бросает. Или в кулаке таскает, как гранату, или в карман джинсов засовывает. Они с этим его телефоном как пуповиной связаны…
— Ладно, не дрейфь, разберемся…
* * *
На Валдай добираюсь без приключений. Да и какие особые приключения в поезде? Пока отъезжаем от Москвы, постоянно звонит телефон. Видимо Приходченко был не больно-то сдержан на язык и про мою беду рассказал всем, кому смог. Первым звонит Федька. Неловко высказывает свои соболезнования. Предлагает любую возможную помощь. Упрекает, что раньше не позвонила… Потом в трубке возникает Ксюха. Они с Серегой все еще в Париже, но слышно ее, как ни странно лучше, чем Федьку, который ко мне территориально значительно ближе. Тоже выражает свою печаль по поводу смерти близкого мне человека. Жалеет, что ее не оказалось рядом, чтобы помочь.
— Я звонила Егору. Была поражена, что и для него смерть твоего папы — новость. Вы так и не общаетесь?
— Я пыталась дозвониться до него, Ксень, несколько раз. Как раз, когда папа умер… Сообщить, и, если честно, деньги были очень нужны…
— И что?
— Трубку не взял… И не перезвонил потом.
— На что ж ты тогда отца-то хоронила?..
— Люди помогли… Яблонский, папины коллеги из цирка…
Молчит. Сказать тут действительно нечего. Жду, что Егор хоть теперь-то позвонит. Наверняка ведь ему все последние новости сообщили. И не по разу. Но — нет. Зато звонит Иван.
— Как у тебя дела, Маш? Все нормально прошло?
— Да. Спасибо.