Эрик облегченно улыбнулся. Брюн вдруг поняла, что все это время он испытывал те же чувства, что и она: неумелую неловкость, непонятное стеснение и желание сказать и сделать больше, чем нужно.
— Давайте, — сказал он, и в этот миг снаружи донеслась призывная трель гудка самоходного экипажа. Брюн посмотрела в окно: министр уже занял место рядом с водителем, и их с Эриком приглашали спускаться.
— Пора! — выдохнула она. Скоро все это останется позади. Перемена места — перемена счастья, как говаривала матушка, и тогда действительно можно будет поверить, что все, случившееся с Брюн в этом доме, просто ей приснилось. И не было ни проигрыша отца, ни руки Эрика, скользящей по ее телу, ни жадных, сминающих объятий Альфреда. Ничего этого не было — потому что иначе Брюн не сможет жить дальше.
— Нам пора, — окликнул ее Эрик.
Альберт, который вышел провожать брата, стоял возле экипажа, и невооруженным глазом было видно, что он в бешенстве и с трудом сдерживает обуревающую его ярость. Похоже, будь воля Альберта, он бы голыми руками разорвал и министра, и Брюн. Брюн словно обдало ледяной водой — на какой-то миг она снова погрузилась в прошлое, вчерашний день нахлынул на нее и смял.
Брюн казалось, что она умрет от пронзившей ее боли.
— Жаль, что не могу отправиться с вами, — когда Альберт заговорил, его голос звучал вполне дружелюбно и сердечно. Братья обнялись, и Брюн подумала, что они действительно любят друг друга. Настолько, что Эрик всегда, при любых обстоятельствах будет защищать Альберта. Чего бы тот ни сделал.
— Чем займешься? — поинтересовался Эрик. Водитель открыл перед Брюн дверь, и девушка быстро скользнула в прохладный полумрак салона, подальше от Альберта — ненависть в его взгляде была способна испепелять.
«Я знаю правду, — напомнила себе Брюн. — Знаю и могу рассказать».
— Вы бледны, — заметил Тобби. Откинувшись на мягкую спинку сиденья, он читал какую-то книгу, изредка делая беглые пометки карандашом на полях.
Брюн устроилась поудобнее — да, с таким комфортом можно ехать в другую страну, эта штука не чета даже лучшему экипажу — и ответила:
— Жарко.
— Чем мог — я вам помог, — произнес Тобби без улыбки. Ощущение чего-то мертвого, запредельного наполняло салон звенящей тревожной тишиной, ожиданием взрыва. — Дальше будет проще. Что именно сделал этот младший змееныш?
Почему-то Брюн не удивилась такому вопросу. Видимо, от Эрика ничего особо пугающего не ждали.
— Он убил своих жен, — прошептала Брюн, опасливо косясь в сторону братьев. Альберт говорил, что займется своими прежними исследованиями в биологии — ну и замечательно. — Обеих.