— А, вы, должно быть, решили, что следующий номер программы — тащить его высочество в кровать?
Мягкая улыбка, которая плавала на губах министра, снова сделала его живым человеком, а не надгробной статуей. Брюн не знала, стоит ли ей пугаться.
— Да, — кивнула она. — Что еще я должна ожидать?
Дверь палаты открылась, и вышел медикус, старательно стягивавший с рук налипшие перчатки. Крови на них не было — Брюн вздохнула с облегчением. Медикус подошел к ним и протянул министру крупную пробирку, наполненную ярко-желтой густой жидкостью.
— Вот, прошу, — сказал он. — Срок действия вытяжки сорок два часа, потом можно выбросить.
Тобби улыбнулся какой-то беззащитной улыбкой и принял пробирку настолько трепетно и осторожно, словно брал на руки младенца.
— Я успею. Как дела у господина Эверхарта?
Медикус покосился в сторону Брюн, словно решал, стоит ли говорить при ней, а затем ответил:
— Будет спать до полудня, затем переведем в отделение терапии. Он вне опасности, но пару дней я его понаблюдаю.
Брюн невольно вздохнула с облегчением. Эрик жив, с ним все будет хорошо. Где-то по краю памяти скользнула мысль о том, что он собирался вырезать косичку и продолжить свои эксперименты — но Брюн отмахнулась от нее как от неуместной и ненужной.
Когда медикус раскланялся с министром и покинул коридор, Тобби аккуратно убрал пробирку во внутренний карман мундира и сказал:
— Ваше целомудрие не пострадает, дорогая Брюн. Задача, которую я вам ставлю, проста: танцевать с его высочеством и наслаждаться музыкой и вином. Все. Ничего предосудительного и дурного.
Брюн испытующе посмотрела на Тобби и с какой-то детской наивностью спросила:
— Правда? Только танцы и ничего больше?
Тобби ободряюще улыбнулся. Застарелая боль потери сейчас плавала на самом дне его взгляда.
— Только танцы, — произнес он. — Остальное сделаю я.
В особняке министра действительно собрались сливки общества — Брюн убедилась в этом, когда подошла к высоким изящным воротам и увидела такое количество самоходных экипажей, что дух захватывало. Глядя, как из одного из них выходит стайка девушек на выданье, Брюн с трудом подавила в себе желание развернуться и уйти отсюда.
Как и обещал медикус, Эрик пришел в себя около полудня. Брюн, конечно, не пустили повидать его, зато передали коробку с апельсинами и яблоками — мать всегда покупала апельсины, стоило кому-то из членов семьи заболеть, и Брюн решила не прерывать традицию.
— С ним все будет в порядке, — заверил медикус. Судя по выражению лица, он ни капли не верил в то, что Брюн на самом деле жена его пациента. — Завтра после обеда будем выписывать.