— Рассказывай.
— Карл слизняк. Это просто факт.
Салгант выждал некоторое время и опять спросил, а я не собиралась жаловаться, хотела отделаться сухими фразами. Но он смотрел своими чистыми глазами, и язык рассказал все за меня. Про сволочного друга, который не друг, и про Ильима, который еще больший идиот, и про глупую Лил, да даже про ведьм, которые говорили о лавочке для свиданий. На этом месте я замолчала и поспешно вернулась к Карлу.
— И как ты себя чувствуешь, после того как смогла магией уложить боевика? — осторожно уточнил эльф.
— Паршиво, — я поморщилась, а Салгант почему-то улыбнулся. — Это, между прочим, не смешно.
— Знаю, прости, — он опять не сдержал улыбку. — Но ты так говоришь, я заслушался. Кажется, в вашем королевстве слово «паршиво», так же как и «сволочной» можно произносить только про себя. А вслух ничего, кроме «неблагонадежный» или «плохой».
— Вот что бывает с иностранцами, которые общаются только с графом. У вас создается ложное и слишком благообразное представление о скромных адептах соседних королевств.
— Фицуильям, мне кажется, умеет выражаться, — очень серьезно заступился за друга эльф.
— Сомневаюсь. У него натуральный дурак, всегда останется очень корректным глупцом. Его сила — вежливость.
— Остальные люди разве не такие же?
— Ты слышал куплеты Уилла? Человеку, вообще, глубоко плевать, кто и что скажет в двенадцать ночи на его вой с матерщиной.
— Рей, ты меня убиваешь, — смеясь, сказал эльф.
— Ты еще подожди, я тебе не все интересные слова сказала.
— Есть еще? Не томи.
— Что ты, разве положено девице, почти что леди, говорить эльфу скабрезности? — деланно округлила глаза, а Салгант шире улыбнулся.
— На самом деле девушки здесь меня удивляют. Скажи, вам кто-то преподает отдельный предмет по общению с эльфами? Они все изъясняются такими длинными фразами, не будь рядом графа, я бы постоянно засыпал. При этом я слышал, они умеют говорить нормально. И стараются только для меня, — грустно закончил он.
— Не переживай, у меня эльфоведения не было.
— Эльфо- чего?
— Не бери в голову, — я улыбнулась и замолчала.
Печаль по погибшей как бы дружбе немного отступила, пока я болтала ни о чем. Но легкая грусть осталась, жаль она не была светлой и очень портила настроение.
Послышался шорох и мне в руку ткнулся бумажный журавлик.
— Все хорошо? — спросил эльф, когда я поморщилась.
— Да, Лил беспокоится. У нас сейчас зельеварение.
— Тебя проводить?
— Я не пойду, посижу еще, а ты иди, у тебя, наверное, тоже уже началось занятие, — достала карандаш и написала Лил ответ, журавлик расправил крылья и, шелестя, полетел обратно.