— Ай-я-яй, как не стыдно, господин Луганский, — в притворном ужасе возмутилась я, — Кругом дети!
Мужчина ничего не ответил и, приняв самый невинный вил, стал выбирать пиццу.
Я уже почти доела свою порцию, когда сбоку раздался удивленный возглас:
— Василий Михайлович!
Мы с Лосем синхронно повернули головы и увидели высокого худощавого мужчину лет пятидесяти в компании симпатичной женщины, наверное, жены.
— Петр Борисович? — обрадовался Вася и поспешно поднялся, чтобы поприветствовать своего знакомого, — Здравствуй! Сто лет, сто зим.
— Ну, здравствуй-здравствуй! Давно не виделись. Ты все в делах заботах. Не захаживаешь. А мы вот с Евгенией Николаевной только на днях о тебе вспоминали и тужили: Михалыч совсем друзей позабыл в своем «высоком» кресле.
Луганский ничего не ответил на этот шутливо-обидчивый тон и крепко пожав мужчине руку, пригласил их с супругой, которую Петр Борисович представил, как Маргариту, за наш столик.
После краткого знакомства и дополнительного заказа мороженного, салатов и напитков, Вася пытливо произнес:
— Рассказывай, Борисыч, какими тут судьбами?
— С внучками развлекаемся. Дедовский долг отдаем, так сказать, — хохотнул мужчина с интересом поглядывая на меня, — А вы?
Хотела ответить вместо Васи, чтобы не ставить его в неудобное положение, объясняя другу, что он «выгуливает» моих детей, но не успела открыть рот, как он небрежно произнес:
— Так мы тоже при исполнении, — и вид такой важный у него сделался, — Только долг другой — родительский.
Сказать, что все присутствующие удивились, не сказать ничего. Я так и вовсе поперхнулась молочным коктейлем, а отдышавшись, с выпученными глазами уставилась, на спокойного аки скала Луганского.
— А-а-а, — протянул Борисыч, переводя не верящий взгляд с Васи на меня и прикидывая, когда это друг успел такими обязательствами обзавестись.
Еще большее недоумение у пары вызвала наша дружная компания в составе Кири, Илюши и Настены, которая, налетела со скоростью торнадо, чтобы утолить жажду и снова помчаться к стрелялкам.
За столом осталась только Настя, которая самым бессовестным образом сначала уселась рядом с Васей, а потом потихоньку перебралась к нему на колени.
Мне же только и оставалось бессильно наблюдать за всем этим безобразием, ловя счастливые взгляды дочери и поражаясь ледяному спокойствию Лося, который, если и поначалу выглядел несколько смущенным, то потом расслабился, словно так и надо.
Петр Борисович с супругой еще немного посидели с нами, а потом спешно засобирались, заприметив, бегущих к ним внуков.
— Хороший у тебя друг, — заметила я, глядя в спину удаляющейся паре.