Теперь уже и сам не знает.
Просто неотрывно следит за каждым движением Алены, чувствуя, что сердце заходится от радости и какого-то необъяснимого умиротворения.
А еще острого понимания: вот она — его женщина. Та за которую стоит бороться.
Впервые в жизни и вопреки всем правилам.
Вечер, вопреки ожиданиям и нервным метаниям, неожиданно удался.
Сначала его неласково похлестали мокрыми джинсами. Зато потом зацеловали почти до озверения. Именно так себя и чувствовал Вася, когда их прервали на самом интересном месте, в самый ответственный, можно сказать, момент!
И кто?
Родная мать и такую свинью подложила.
Родительница повелительным тоном, приказала идти домой, словно ему пять лет, а они с Зайкой тут просто в песочнице играли. Хотел возмутиться, но был оставлен хмурым мамкиным взглядом. Слова застряли в горле.
И правда, не ругаться же с мамой при Алене. Это по меньшей мере глупо.
Может и права мама: ночь на дворе, а он явился не запылился, гость не званный. Свалился, как снег на голову и обслуживай его — котлетки, чай со сладеньким.
Нет. Их с Зайкой первый раз точно должен быть другим.
Все девчата любят романтику, и его златовласка, наверняка не исключение.
Луганский пока еще не знал, как все обставить в лучшем виде, а именно желательно на сутки пристроить ревнивых спиногрызов, но был настроен весьма решительно.
Именно поэтому мужчина задумчиво вертел, оставленный Женькой, пригласительные и прикидывал, как сделать так, что Зайка не просто согласилась с ним пойти, но и остаться у него дома с ночевкой.
Правда, прибраться бы в доме не мешало. Хотя бы в нескольких комнатах. Вася и так-то был не большой блюститель чистоты, а с этой проверкой и вовсе запустил свое жилище.
Сидя на мамкиной кухне он прошелся взглядом по чистому до стерильности кухонному гарнитуру и решил попробовать прокатить с уборкой на халяву:
— Мам, а ты не хочешь ремонт в кухне сделать? — подкат с дальним прицелом.
Баб Даша, которая в этот момент разогревала сынке поздний ужин, исподлобья посмотрела.
— У меня этот еще и не успел закоптится. Деньги карман жгут? Так ты найди, как их в дело пристроить.
Вася чуть сник, но не сдался.
— А в зале? Ни разу не делали.
— А на кой он мне нужен. Я пользуюсь только кухней да спальней.
И на все-то у нее есть ответ. Нет, Луганский, конечно, всегда знал, что мать — терминатор в платочке, но надежда, как говорится, умирает последней.
Женщина, видя метания Васи, полуобернулась к нему и вздернула тонкие брови.
— Ты лучше сразу скажи: что надо? Без вот этих, — он повертела большой ложкой в воздухе, — непонятных маневров.