Переведя на меня взгляд полный слез, матушка пробормотала: — Ладно привезу, а теперича че с ней делать? — устало и обреченно, спросила Чипрана.
— Ничего не делай, она сама все знает, не зря же ее ведун тот скитающийся, Ведарой назвал, знать сама ведает, что нужно. А ты, все что не попросит, исполняй и все. — сменив гнев на милость ответила бабка. — Ну давайте идите. Не че вам тут торчать, как на большак выйдете на дальнем стойбище становитесь, даже коли стемнеет, токмо на нем ночь пережидайте. Поняла? — спросила старуха, потерянную мать.
Та лишь кивнула в ответ и развернувшись, отправилась, со мной на руках, обратно к телеге.
Матушка двигалась медленно, утирая слезы катящиеся по щекам. Я рассматривала ее ничего не понимая: что такого, во мне увидела старуха? И почему матушка, так этим расстроенна? Дойдя до телеги она передала меня взволнованной Боянке:
Мам, чего стряслось? — спросила девочка, посматривая на мать. Чипрана покачала головой в знак отрицания и стала забираться в телегу. Подошел отец, он помог усесться женщине, увидел ее заплаканное лицо и сведя брови спросил:
— Чяго ревешь? С Ведкой что?
Матушка снова покачала головой и сказала:
— Поедемте быстрее, потом расскажу.
Отец поил поросят, в той половине телеги, где была рассыпана солома. Отомаш шел к нам от ближайшего пригорка, с ведром воды. Вылив его в одно из корытец, что мы везли с собой, он увидел заплаканную мать и тоже спросил:
— Чего?
Отец, также как и матушка покачал головой и принялся ловить по телеге поросят, сажая их обратно в клетки. Поросята были против, и повизгивая разбегались по телеге кто куда, наверняка, ехать в клетках им не особо нравилось…Переловив всех, батька и брат устроились на своих местах и мы поехали обратно, в сторону лесной дороги. Ехали довольно быстро, все молчали. Матушка тихонько вздыхала и поглядавала на меня, утирая слезы. Так мы передвигались около двух часов, никто не задавал вопросов и не торопил Чипрану. Когда она успокоилась и умылась водой из кожанного мешка, она вновь взяла меня на руки, прижала покрепче и проговорила:
— Ведка — ведунья. Сения в ней, искру увидела. Сказала, через пятнадцать лун привеэти и оставить… — всхлипнув и уткнувшись мне в макушку, мать пробубнила: — Ученицей ее будет…
Все уставились на меня и даже Отомаш с батькой обернулись. Я так ничего и не поняла. Кто такая ведунья? Чему меня будут учить? Почему так расстроилась матушка? Одни вопросы.
— Да-а-а, — пораженно протянул батька и уставился перед собой.
Так мы проехали еще час. Не выдержав неизвестности я спросила: