Я попыталась вспомнить всё то, что читала про Росс. Но ничего особого про водные источники не всплывало в моей памяти. Возможно, про это и не упоминалось. Разве что эта планета идеальна для проживания человечества. Значит, не только местным аборигенам подходит. Вздохнув полной грудью, я скосила глаза на шуструю стайку мальков, словно нарочно дразнящих меня своим весельем. Затем полезла в нарукавный карман за антидотом. Помирать, так с закуской. А если напьюсь, обезвоживание мне не грозит. Проглотив небольшую таблетку, я поморщилась. Похоже, она встала поперёк горла, словно напоминание о моей нерешительности. И только после этого я быстро ткнула пальцем в воду, а затем облизала его. Вкус показался не самым приятным. И отчего-то напомнил мне случай из детства, когда я нахлебалась воды из-за неумения плавать. После этого папа отдал меня в секцию по плаванию и ситуация в корне изменилась. Вода стала ещё одной моей любимой стихией. Как и космос.
После этого я подчерпнула сложенной ладошкой воды и нерешительно сделала несколько глотков. Кажется, опыт удался, и я его повторила. А потом решила обтереть ногу, а заодно прополоскать штанину. Разулась, с наслаждением сняв поднадоевшие берцы. И пока не поставила ноги в воду, снова решила напиться, а заодно увидеть собственное отражение. Склонилась над ручьем, слегка повернула голову в сторону…
И вздрогнула, заметив позади себя нахмуренных незнакомцев, обвешанных оружием, как ёлка в новогоднюю ночь разноцветными гирляндами. Они поняли, что я их увидела, но не сделали и шага вперёд. Я же опустила обе руки в воду, потом устало протёрла лицо и резко обернулась. Пять человек (если их можно было так назвать), сверлили меня своими взглядами. И я в который раз вспомнила про потерянный бластер, про убитого (или раненного?) снайпера, чья одежда была такая же чёрная, как у этих аборигенов.
Какое-то время мы рассматривали друг друга. И если мой взгляд становился всё напряжённее, то у мужчин, то и дело мелькала на лицах усмешка. Нехорошая такая, двусмысленная. От которой у меня сердце ухнуло в пятки, но после всё же нехотя вернулось на место. Нож по-прежнему висел у меня на поясе, и сдаваться просто так я была не намерена. Про Холгера и кого-то из экипажа я уже не вспоминала. Наверное, потому что не желала их смерти или чего-то подобного. Ведь убийство головореза (он не энтомолог, я была готова ручаться) мне никто не простит. А двое это ничто против хорошо обученных пятерых. В то, что передо мной дилетанты, я не верила.
Молчание затянулось. И я принялась обувать берцы, не выпуская из вида мужчин. Казалось, им нравилось за мной наблюдать, действуя на нервы и тем самым подталкивая к необдуманным поступкам. Я пыталась вычленить из этой черной массы обитателей этого леса главаря, но никак не могла справиться с этой задачей. Заговаривать первой я не спешила, хотя не факт, что незнакомцы знают межгалактический язык. Ну или на худой конец рунглиш, которым уже давно не пользуются, но изучают, следуя традициям первых космонавтов.