.
Несколько секунд мы молчали, думая каждый о своём, однако оторвать взгляды друг от друга не было сил.
— Ты даже не представляешь, сколько времени я ждал этого момента, — признался шеатар, осторожно поглаживая меня. Кажется, все мои нервные окончания на пояснице ловили его нежные прикосновения.
— Долго? — спешить не хотелось. Поэтому я предпочла немного пошалить, чтобы хоть как-то скинуть тот накал страстей, который с каждой минутой во мне, да и в шеатаре тоже, только усиливался. И прохладная вода, омывающая наши тела, в охлаждении наших порывов не преуспела.
— С первого дня, как только увидел, — произнёс Хол, а потом исправился. — Хотя нет, не с первого. В первый я решил что ты …
Шеатар вдруг замолчал. А я вспомнила, что что-то он обещал мне объяснить. Про ту самую негативную реакцию на меня, которая возникла в наши первые дни знакомства.
— Что? — я попыталась подбодрить мужчину.
— Юль, давай лучше займёмся более приятным? А? — синие глаза лукаво прищурились, — а то чувствую, ты скоро совсем замёрзнешь.
А я вдруг почувствовала, что пальцы ног и в самом деле немного заледенели. Поэтому недолго думая, я поставила их на ноги Холгера. На что тот кивнул, подтверждая свою правоту. Однако на достигнутом не остановился. Быстрым движением подхватил меня за талию, подкинул вверх… И вот я уже цепляюсь за его шею, а умелые руки оборотня подхватили меня под попу. Воспользовавшись моментом, я не стала себе отказывать в удовольствии, обняв ногами талию шеатара.
— Правильно мыслишь, — оборотень еще сильнее прижал меня к себе, хотя казалось, что крепче уже некуда. Его пальцы нежно поглаживали меня, чуть сжимали кожу, постепенно приближаясь к сокровенному.
Я вдруг поняла, что не знаю как себя вести. Хотелось отдаться во власть этим умелым рукам, почувствовать их прикосновения, изысканность ласк и напористость губ Холгера. Нежность вдруг затопила меня. И я потянулась к оборотню, нуждаясь в его поцелуях, внимании, необыкновенной силе. И Лейф понял меня. Наши губы, а затем и языки соприкоснулись. Я пила Хола как так необходимую мне воду, дышала им, словно шеатар стал последним глотком воздуха, без которого меня не станет, и я просто умру, не в силах быть без него.
— Юлька, — шептал он, непрерывно поглаживания мое тело и сжимая его в крепких и таких теплых объятьях, — моя Юленька… Родная, хорошая, как же я люблю тебя!
А я задыхалась от той нежности, что была в его словах, в его голосе, от всего того, что сейчас происходило между нами. Сама же цеплялась за плечи Хола, за его шею, за ту возможность стать ещё ближе к нему. Как же мне хотелось стать такой же необходимостью для него, как и он для меня, слиться с ним воедино! Ведь иначе меня просто не станет. Холгер пробрался под мою кожу, проник в кровь, достиг сердца. И расположился там навсегда, с каждой минутой всё сильнее закрепляя за собой завоеванные позиции.