Наверное, это банальная и очень глупая ситуация, когда ты отправляешься за хлебом и вдруг у соседского дома видишь своего возлюбленного, спешащего навстречу другой, целующего её и обнимающего. У меня сейчас было нечто подобное. Захотелось увидеть собственную мать, а получилось, что любимого ирбиса, спешащего вовсе не ко мне. И всё же, на свете существует тысяча совпадений и чужих мнений, которые никаким образом не влияют на твою реальность.
— Юля? — нахмурено произнёс отец, глядя, как я вот уже несколько минут тупо набираю новое имя Хола, выуживая ту скупую информацию, что есть в сети. Данных было очень мало, но мне хватило с головой. Оказывается, в прошлом у него было несколько романов с хорошенькими девушками. И сердце тревожно забилось в грудной клетке, словно та самая птичка, которая мечтала улететь.
— Ты знал? — я подняла голову, а заодно повернула экран к отцу. Да так чтобы ему было видно.
Не говоря ни слова, папа подошел, присел рядом со мной. А потом прочитал всё то, над чем я уже едва не рыдала, сдерживаясь изо всех сил. Нет, меня, конечно же, задевал тот момент, что Холгер носил другую фамилию, а я была не в курсе. Но мало ли по какой причине это было сделано. Может быть, он скрывал для более непредвзятого отношения к нему, всё-таки оказалось, оборотень — наследник правящей династии. А вот ситуация с невестой, к которой так торопился снежный барс, крайне не нравилась. В предчувствии беды сердце защемило от непереносимой боли. Но журналисты часто врут, только есть ли в этом сейчас смысл, я сомневалась.
— Нет, — ответил отец. — И даже не догадывался. Только вот не пойму, зачем он…
— Зачем он что? — повторила я, вглядываясь в напряженное лицо замолчавшего отца.
— С того момента, как мы обосновались здесь, через подставных лиц оборотень пытался со мной связаться, — признался отец, а я сразу поняла, что речь вовсе не о том ирбисе, который увёл мать. Нет, речь шла о Холгере.
— А ты?
— Послал его куда подальше. Пойми, милая, — папа придвинулся чуть ближе, возвращая планшет и пытаясь меня обнять. Я бросила взгляд на экран, но там уже не было той самой восторженной статьи с восторгами и наследнике шеатаров, — они не совсем люди. И зачастую их действия продиктованы всего лишь желаниями тел и прочих органов.
Добавив последнее, мой генерал скрипнул зубами, словно говорить об этом ему было очень неприятно.
— И сердца, — прошептала я, ни на миг не позабыв про зов сердца, о котором говорила Вика и сам снежный барс. Ведь он существует? А значит, Хол любит лишь меня? Снова вспомнив историю, рассказанную отцом, я, превозмогая возникающую пустоту в собственном сердце, подумала, что же чувствовала мать Холгера, когда её муж привёз землянку, повёрнутую на её шеатаре. И не в этом ли кроется неприязнь ирбиса в наши первые дни знакомства? Ведь судя по уцелевшим фотографиям матери, я на неё похожа, да и фамилия та же.