Две полоски (Чередий, Нефедова) - страница 2

— Убиваешь… меня… нахрен… а-а-а… совсем насмерть, — захлебываясь дыханием, бормотал Арсений. — Васю-у-уня-а-а!

Он упрямо поднимал голову, пытаясь наблюдать за мной неотрывно, но она падала снова и снова, будто была слишком тяжелой для него в тот момент. И так до тех пор, пока он просто не стал биться затылком о подушку, ругаясь и колотя кулаками по матрасу, изливаясь до последней капли…

Нужно ли говорить, что несколько секунд этого воспоминания сделали меня совершенно мокрой? Открыв глаза, я уставилась на мужа, старательно изображая недовольство действиями продолжавшего тереться об меня и бухтеть какие-то глупости Арсения. М — да, я такая врушка!

— Кринников, ты сейчас на полном серьезе с моими сиськами разговариваешь? — фыркнула, запуская пальцы обеих рук в его чуть влажные волосы, и с уже привычным, но от этого не менее острым наслаждением вдохнула запах. Аромат моего мужа — это отдельное, прежде незнакомое, почти мистическое по своему воздействию на меня удовольствие, о котором я, наверное, могла бы говорить полдня, не повторяясь. Жаль, что не находилось желающих послушать. Не важно: был ли он, как сейчас, только после душа, пришел ли взъерошенный и сердитый с работы или, скажем, абсолютно мокрый от пота после интенсивной тренировки, только стянул гидрач после каталки, а может, лежал рядом, восстанавливая дыхание после очередного раунда нашего взаимного погружения… да какая, к черту, разница! Гель для душа, пена для бритья, запах ветра и моря, секс в чистом виде — какой бы ни была приправа, она не меняла для меня главного в этом роскошном и головокружительном блюде под названием «запах Арсения Кринникова».

— Но-но, мадам Кринникова, я бы попросил поуважительнее обращаться к священным источникам питания для нашего ребенка! — нарочито строго нахмурился в ответ мой муж, хотя его глаза буквально лучились весельем. — Фу-у-у, стыдоба, Васюня! Милая девушка, по столицам пожила, в бомонде потусила, и на тебе — сиськи! Вульгарщина какая! Нет бы — грудь, на худой конец молочная железа хотя бы!

— Бе-бе-бе, что-то мне так кажется, что раньше тебе вполне даже нравилась и эта вульгарщина.

— Обстоятельства резко поменялись, девочка моя. Нечего нашему малышу учить всякие непристойные словечки раньше времени! Успеет еще!

Я, выдохнув слегка раздосадованно и откинув голову, уставилась в потолок. Ну вот опять! Последнее время постоянное возвращение к теме пополнения семейства стало меня слегка раздражать. В первый месяц на волнах максимальной эйфории, так сказать, мысль о неизбежной беременности не ощущалась некомфортной, она была вроде как само собой подразумевающейся. Когда пришли первый раз «эти дни», было даже как-то слегка странно, но и при этом не могу не признать, что вздохнула где-то с облегчением. А вот тень разочарования в глазах Сеньки стала неприятным сюрпризом. Конечно, она исчезла раньше, чем я смогла даже в полной мере убедиться, что эта его эмоция мне вообще не причудилась. Беспокойство забылось почти моментально тогда, но вот сейчас, шесть месяцев и две короткие задержки спустя игнорировать болезненное ощущение в груди я уже просто не могла. Прекрасное настроение от того, что, открывая глаза, первым делом вижу самого желанного мужчину в мире, тут же развеялась.