Жарко…
Я дёрнула ногой, избавляясь от покрывала, которое сейчас так мешало, сбивая его в ком у самых стоп. Неловко провела ладонью по лбу, спустилась к шее.
Мокрая.
Такая мокрая, что хоть выжимай.
Хотелось раздеться, но сил стащить футболку и штаны не было. Я лишь перевернулась спиной к камину, сотрясаясь в новом приступе кашля.
«Я всё равно найду тебя…»
Не хочу.
«Найду, поймаю… и не отпущу…»
Надо было догадаться, что без модифицированного не обойдусь. Мне и так плохо, а сознание подсунуло еще и эту хищную персону. Точно доконать хочет и в могилу свести. И где хвалёное чувство самосохранения? Несправедливо.
— Исчезни, — пробормотала сквозь зубы и обхватила себя руками.
Футболка насквозь промокла и внезапно стало прохладно. Я даже начала жалеть, что только что избавилась от одеяла. Но дотянуться было лень.
«Найду… и не отпущу. Ты моя!»
— Нет. Нет, нет. Я не твоя. Ничья. Я сама по себе.
«Мари… Мари… Мари!»
Моя имя в его устах звучит хрипло и прерывисто, как будто он бежит куда-то. Очень быстро бежит. И эти хриплые нотки щекоткой проносятся по коже, заставляя дрожать сильнее.
Можно списать всё на температуру, но сейчас я могу признаться самой себе, что устоять перед Омару очень и очень сложно.
— Не хочу, — простонала чуть слышно, обхватывая плечи руками.
«Неужели это так страшно? Страшно быть со мной? Любить? Неужели умереть лучше?» — его голос зазвенел от сдерживаемого гнева и боли и мне стало страшно.
— Ты монстр… чудовище. Хищник, — пробормотала я скорее сама себе, чем ему.
— Да! — рыкнул он неожиданно громко. — А ты моя жертва! Моя!
Снова кашель. И приступ в этот раз длился намного дольше. Диван жалобно хрипел, дрожа и сотрясаясь вместе со мной. В какой-то момент я даже испугалась, что задохнусь, не смогу сделать вдоха.
— Тише… тише, — зашептала моя галлюцинация с глазами цвета расплавленного золота. — Дыши… Мари… как же ты так… глупенькая.
До чего дошла, даже прикосновения чувствую. На своих плечах, лице, когда Омару осторожно обхватил его ладонью, поворачивая к себе.
— Это ты во всём виноват, — заявила я.
Сейчас бояться нечего, можно сказать всё, что угодно, выговориться.
— Виноват, — согласился он, кладя руку мне на лоб, и я громко застонала от блаженства.
Ох, какая она неожиданно прохладная. А ведь должно было быть наоборот. У модифицированных температура больше. Но это же мои фантазии, здесь всё может быть.
— Виноват, — повторил модифицированный. — Надо было схватить тебя в охапку и увезти из города, запереть в комнате и сделать своей. От начала и до конца.
— Не выйдет. Я бы тебя возненавидела и не простила. Не люблю модифицированных.