Наташа во все глаза рассматривала исполинов, пользуясь тем, что они её не замечают. Не хотела бы она оказаться на их пути. Сердце частыми глухими ударами предупреждало хозяйку о своём намерении покинуть тело. Во рту пересохло. Восторженным взглядом провожала лесных великанов.
Волосы высохли и она, с трудом расчесав их, заплела косу. Закинув рюкзак на здоровое плечо, с опаской озираясь по сторонам, направилась вдоль ручья.
Смешанный лес, постепенно сменяясь хвойным, близко подступал к воде. Свежий смолисто-горьковатый еловый запах приятно проникал в лёгкие, успокаивая и расслабляя. Прикрыв глаза, девушка подняла лицо к солнцу, ловя его жаркие лучи сквозь кроны высоких сосен.
Шла долго, с каждой минутой чувствуя безысходность ситуации, которая, нестерпимым грузом давила на плечи, заплетала ноги зигзагами и сбивала дыхание. Тело ныло, в голове ухало.
Валунов стало меньше. Ручей разлился в маленькую спокойную речку. Впереди, из тёмной лесной просеки показалась дорога, больше похожая на широкую тропу. Упершись в берег ручья и исчезнув в воде, она вынырнула с его обратной стороны. Брод! Наташа остановилась в раздумье. Необходимость возвращаться к чёрной реке отпала.
— Раз есть дорога, значит, есть пункт «А» и пункт «В», откуда и куда она ведёт. В какую бы сторону я ни пошла — куда-нибудь приду обязательно. Это радует, — подбодрила себя, прислушиваясь к звуку собственного голоса, без колебания свернув на тропу.
Казалось, сто;ит пройти ещё немного, и она выйдет к людям.
Тропа, густо заросшая травой и дикой короткой порослью, петляла через лес. Близко к ней подступали сосны и ели, кустарники группами. Тропой давно не пользовались.
Обступивший со всех сторон дремучий лес пугал запущенностью и дикостью. Он жил своей, ведомой только ему, жизнью. В кронах деревьев легко шумел ветер. Отовсюду слышался писк и шуршание мелких зверюшек, громкое хлопанье крыльев и крики крупных птиц.
По сторонам смотреть уже не хотелось. Девушка несчётное количество раз цеплялась низом разорванного платья за буйную колючую поросль, жалея, что не зашила его ещё на берегу. Останавливалась, терпеливо выпутывая и разравнивая тонкую ткань.
День клонился к закату. В воздухе разлилась вечерняя августовская прохлада. Наташа поёжилась. Косынка, больше похожая на рыбачью сеть, согревала слабо. Хлопок по комару на руке прозвучал в быстро сгущающихся сумерках отчётливо и гулко. Осмотрелась в поисках места для ночлега. Нужно собрать хвороста для костра на всю ночь. Лес всё же.
— И такие милые дикие зверюшки, грр! — рыкнула, прислушиваясь к лесному эху. — А гор вообще никаких не должно быть! Эти горы чёрт-те где! Горы Шварцвальд… Или к Швейцарии ближе!..